Том Клэнси - Кремлевский кардинал

Поскольку полковник являлся руководителем предстоящей операции, дел у него было не так уж много. На его контрольной панели светилось множество цветных лампочек, отражающих состояние различных бортовых систем. Поскольку ВОП представляла собой относительно новое добавление к списку летающих исследовательских лабораторий Министерства обороны, все приборы, инструменты и системы функционировали вполне удовлетворительно. В данный момент бездействовал лишь запасной канал передачи данных, и над его ремонтом работал техник, обещавший ввести канал в строй. Полковник налил себе чашку кофе. Ему стоило немалого напряжения делать вид, что его интересует происходящее вокруг, тогда как на самом деле решительно нечем было заняться, однако, если он начнет явно скучать, это послужит дурным примером для подчиненных. Он расстегнул небольшой карман на рукаве летного комбинезона и достал леденец. Сладости все-таки не так вредны для организма, как курение, которым он увлекался в бытность лейтенантом, зато, как не уставал напоминать ему зубной врач базы, плохо действовали на зубы. В течение пяти минут полковник посасывал леденец, потом пришел к выводу, что необходимо как-то продемонстрировать свой интерес к происходящему на борту. Он отстегнул ремни, встал из кресла командира и прошел в кабину экипажа.

– Доброе утро, ребята. – Сейчас было 00.04 по Гринвичу или 12.04 местного времени.

– Доброе утро, полковник, – ответил за весь экипаж первый пилот. – Как там у вас, все в порядке, сэр?

– Пока полный порядок. Какова погода в районе патрулирования?

– Сплошная облачность на высоте от двенадцати до пятнадцати тысяч, – ответила штурман, показывая на спутниковую фотографию. – Направление ветра три-два-пять, скорость – тридцать узлов. Бортовые навигационные системы действуют синхронно с системой слежения на Шемье, – добавила она. Обычно в кабине «Боинга-767» находились два офицера летного состава, но это в прошлом. После того как русские сбили корейский «Боинг», совершавший рейс «КАЛ-007», все самолеты, пролетающие над западной частью Тихого океана, особенно тщательно следили за своими навигационными приборами. «Кобре-Белл» приходилось вести себя вдвойне внимательно; русские ненавидели все воздушные платформы, занятые сбором разведывательной информации. Американцы не приближались к советской границе ближе чем на пятьдесят миль и даже старались находиться подальше от зоны советской противовоздушной обороны, и тем не менее русские дважды посылали перехватчики, облетавшие «Кобру-Белл» лишь для того, чтобы продемонстрировать свое неудовольствие.

– Ничего страшного, мы не собираемся слишком уж приближаться к советской границе, – заметил полковник. Он склонился вперед между двумя пилотами и посмотрел по сторонам. Оба турбовентиляторных двигателя работали отлично. Вообще-то для полетов над океаном полковник предпочитал четырехмоторные самолеты, но выбирать не приходилось. Штурман удивленно подняла брови, и полковник, извиняясь, похлопал ее по плечу. Пора уходить.

– Сколько времени осталось до района наблюдения?

– Три часа семнадцать минут, сэр, И три часа тридцать девять минут до начала барражирования вокруг выбранной точки.

– Пожалуй, у меня есть время немного подремать, – произнес полковник, выходя из кабины. Он закрыл дверь и, минуя телескоп, направился в хвост к главной каюте. Почему экипажи летчиков так чертовски молоды? Не иначе они думают сейчас, что мне просто необходимо поспать, и даже не замечают, как я страдаю от безделья.

Летчики в носовой кабине переглянулись. Неужели старый козел думает, что мы не справимся тут без него? Они поудобнее устроились в креслах и, пока автопилот управлял «Коброй-Белл», не отрывали глаз от горизонта – не покажутся ли где мигающие огоньки какого-нибудь самолета.

Морозов был в белом лабораторном халате с приколотым к груди пропуском и ничем не отличался от остальных сотрудников лаборатории. Он все еще проходил испытательный срок, и его участие в работе группы, занимающейся регулировкой зеркал, было скорее всего временным, однако теперь он уже понимал, насколько важна эта часть проекта. В Москве он занимался лазерами и отлично проявил себя в работе с экспериментальными образцами, но ему никогда не приходило в голову, что, после того как из лазера вырывается мощный энергетический импульс, установка еще только начинает действовать. К тому же ученые, работающие на объекте «Яркая звезда», уже добились максимального уровня энергии выходного сигнала, излучаемого лазером.