Клэр Сэмбрук - Игра в прятки

Я не был сильным. Я не был готов.

Снова женский голос из-за двери:

— Отис, я позвонила. С минуты на минуту будут здесь. Я не могу…

— А мне больше минуты и не нужно, — ответил Отис, не сводя с меня глаз. — Гарри, у мамы не было малыша.

Он умолк, чтобы я сам все понял.

Я быстро понял:

— Ладно. Пусть Малыш — не мальчик. Пусть.

— Гарри, дело в том, что у мамы вообще не было ребенка.

— Девочка — не так уж и плохо. Девчонки тоже клевые бывают.

— Гарри, пойми, у мамы не было ребенка. Это не ее ребенок.

Я так старался поверить. А это все вранье? Значит, нам конец. Теперь уже точно.

— Это Ребенок Совсем Другой Женщины, — сказал Отис так, вроде разговаривал с иностранцем.

Цемент треснул, камни посыпались.

— Ты врешь, Отис!

— Нет, Гарри, не вру.

Я видел, как побелели мои кулаки. Косточки даже посинели. Я не мог поднять глаза на Отиса.

— У мамы не было ребенка. Она взяла его у другой женщины. Она очень сильно заболела и взяла чужого ребенка.

Слезинки покатились по моим щекам. Я смотрел, как они шлепаются на пол.

Стена рухнула.

— Почему ты называешь его Малыш?

— Ему же нужно имя. Он уже большой.

— Это ты верно подметил, Гарри. Ребенок большой, потому что не только что родился. Девочке уже месяцев шесть.

— Отис, пожалуйста, — сказала женщина из-за двери.

Отис посмотрел вниз, на свои ногти. Как всегда, безупречно чистые. Опять поднял на меня глаза:

— О чем ты думаешь?

— Малыш умеет сидеть.

— Правильно. А мы с тобой знаем, что новорожденные не умеют сидеть. Подумай об этом, дружище.

К крыльцу подъехала машина, хлопнули двери. Та женщина-полицейский снова взбежала по лестнице и громко зашептала:

— Все, Отис, время вышло.

Отис опять рассматривал свои ногти, будто оглох. Женщина повздыхала, поохала и побежала вниз.

— Что ты еще подметил?

Мама никогда не кормила его грудью. Не позволяла мне видеть его раздетым. Живота у нее не было. Да много всего.

У меня слезы потекли и в носу защипало.

— Хочу к папе.

— Мы с ним позже встретимся, Гарри. Сейчас он у мамы в больнице.

Отис протянул мне свой платок, я вытер глаза и высморкался. Отис смотрел на меня так, будто прикидывал мой вес. В дверь позвонили, и, наверное, женщина-полицейский открыла. На кухне заговорили несколько человек, и женщина опять прибежала к нам.

— Отис, скорей! Отис!!

— С мамой все будет в порядке, ведь правда, Отис?

Отис отвел глаза, посмотрел на ночной столик Дэниэла.

— Врачи сделают все возможное, Гарри.

Я еще раз высморкался.

— Папа быстро туда добрался.

— Больница недалеко от Паддингтона.

— Ты ошибся, Отис. Папа в Ньюкасле жил.

Отис уставился на пустую клетку хомячка. На лестнице затопали.

— Он какое-то время жил в другом месте, мой мальчик.

— Но…

— Отис, я не могу больше тянуть, — сказала женщина.

Отис посмотрел на меня. Его карие глаза были грустными и добрыми.

Я всхлипнул.

— Кругом одни тайны!

— Ты прав, Гарри. Но это не наш малыш. — Теперь и Отис заплакал. — Он чужой.

Я заревел как слон, спрятав лицо в платок. Отис похлопал меня по ноге, шумно выдохнул и сказал:

— За девочкой приехали, Гарри. Ждут внизу.

Женщина за дверью вздохнула так, что чуть крышу не снесла.

— Но нам-то не вернули Дэниэла.

— Не вернули, ты прав, Гарри. Злые люди. И это плохо, очень плохо.

— Правда? Тогда ладно.

Отис обнял меня.

— Но мы ведь с тобой хорошие люди. Я и ты, дружище. Мы же хорошие люди.

— Ненавижу эту машину! — рявкнул Отис.

Локтем он упирался в дверцу машины, а коленями подпирал руль. Он жутко злился, потому что продал свою «альфу». И все равно это не решало его проблем. Если бы я был полисменом, я бы оштрафовал Отиса за то, что уселся в малюсенький «ниссан» Джоан. Машина совсем не подходила огромному Отису. Мы еще и Холланд-парк не проехали, а она уже трещала.

— Ты так и не рассказал мне о той своей миссии.

По обледенелому тротуару шла низенькая нянька-азиатка с очень грустным лицом. Она толкала коляску с белым ребенком. А ребенок был настоящий гигант.

Мама мне как-то рассказывала, что эти азиатки бросают своих детей в каком-то их Ваккату.

— Гарри, я с тобой разговариваю. Расскажи мне про ту миссию, — грохнул Отис своим «пожарным» голосом.

Я ведь поклялся. Под страхом смерти. А в этом Ваккату, наверное, хорошо. Тепло.

— Гарри!

Да какая теперь разница. Пусть сверхсекретные агенты придут и убьют меня, если им так хочется. Плевать. Только чтобы не мучиться.