Клэр Сэмбрук - Игра в прятки

Прозвенел звонок на перемену.

Там, куда меня заберут, будет еще много звонков.

Куда меня отправят? На каменоломню? Хорошо бы. Мне станет легче, если меня накажут за то, что не уследил за Дэниэлом.

За дверями классов заскрипели стулья, ребята выбирались из-за парт.

Может, там и в футбол играть будут. Может, перемена места и работа на свежем воздухе пойдут мне на пользу и я снова смогу играть.

Двери распахнулись, малышня с криками высыпала в коридор.

Они меня сразу заберут? Эх, сегодня в школе на обед куриные котлеты.

Стены сдвинулись, темнота сгустилась. Почему-то я решил, что должен проверить, как там мама и Малыш. В последний раз перед тем, как меня посадят в тюрьму.

— Хочу в туалет, мисс.

— Иди, вот дверь.

— Там не работает, я сбегаю на первый этаж.

Я проскочил мимо сортира, вылетел за ворота школы, помчался по дороге. От холода мурашки побежали по телу, я оставил курточку в раздевалке. Дорога заледенела, ноги у меня разъезжались. Плевать. Я бежал, бежал, бежал и слышал лишь, как сзади зовет меня Сексотка.

В стене оказалась дыра, которой раньше не было. А я и не знал, что стенка в кухне внутри пустая.

Я уронил портфель на пол, потрогал край дырки. Откуда взялась дыра? Кто-то кулаком пробил? Или каблуком. Или молотком.

Под ногами что-то хрустнуло.

Я огляделся.

Стулья перевернуты. Повсюду разбитая посуда. Осколки стекла. Сахар. Мука. Хлопья. Какая-то скрученная железяка. От кофемолки, наверное.

Вроде какой-то ненормальный совсем чокнулся и разгромил нашу кухню.

До меня очень быстро дошло. Это ОН. Решил забрать тех, кто еще остался в семье. Чтобы полный набор был.

В комнате разрывался Малыш. Я понял, что он очень давно кричит.

Малыш сидел на кровати. И кричал. Его лицо — один огромный рот. На висках как веревки вздулись и дрожали вены. А вдруг у него голова взорвется?

— Тихо, Малыш, тихо. Сейчас мама придет. Я позову.

Я скатился вниз по ступеням, влетел в мамину комнату.

— Мам, проснись! Малыш плачет.

Я потряс ее за плечо. Ее рука свалилась с груди на кровать. Пальцы были все в порезах — наверное, она пыталась убраться на кухне.

— Мам, ну проснись! Пожалуйста!

От крика Малыша даже потолок дрожал.

Я рванул обратно, упал рядом с Малышом, задержал дыхание, протянул руку, погладил его щеку и постарался сказать как можно спокойнее:

— Ну-ну, тихо, тихо. Все хорошо.

Я поднял его, прижал к себе.

— Ну-ну, Малыш, все хорошо, успокойся.

Теперь он орал мне прямо в ухо.

Я встал и попытался его укачать.

Но он только разозлился.

Какой же он тяжелый.

— Ну все, хватит!

Куда там.

Я сел.

Иногда необходимо быть с ними упрямым и твердым. Необходимо поставить свои условия.

— Ну-ка, Малыш, слушай, что скажет Гарри.

Он орал так громко, что у меня в глазах потемнело.

— ПРЕКРАТИ СЕЙЧАС ЖЕ, Малыш!

Он перестал.

На минутку. А потом заревел с новой силой.

Я потряс его.

Совсем немножко. Не сильно. Только чтобы он перестал.

А он все равно кричал и кричал. У меня все тело стало как стиснутый кулак.

Я боялся. Нет, не ЕГО. Не того, который забрал Дэна и пришел за нами. Я боялся себя. Боялся того, что я могу сделать.

— Сохраняй спокойствие, — сказал Биффо.

Ему легко говорить.

— Сделай несколько вдохов-выдохов. Подумай. У него может пучить живот. А если не живот пучит — значит, ему одиноко. А если не одиноко, то… сам понимаешь. Горячий шоколад.

Я принял два решения.

Во-первых, трясти я его больше не буду.

Во-вторых, ни за какие сокровища я не стану менять обкаканный подгузник.

— Я здесь, Малыш. Гарри с тобой. Все хорошо. Теперь уже все хорошо.

Крики капельку утихли.

Тельце у меня в руках расслабилось.

А потом он ка-ак заехал ногой мне между ног! Да как заверещал! У меня даже зубы заныли.

— Насчет «одиноко» он точно был не прав, да, Малыш?

Я даже ни капельки его не потряс.

Из-под подушки торчала бутылочка. Я вытащил ее, поднес соску ко рту Малыша, загорелся надеждой и сунул соску в рот полностью.

Пухлый кулак выбил бутылочку из моей руки, а потом заехал мне в глаз. Я скрипнул зубами.

— Ты отлично справляешься. Теперь мы точно знаем, что он не голоден. Выбирай. Живот пучит? Или… ну, этот самый. Горячий шоколад.

Я поднялся и положил Малыша к себе на плечо. Похлопал по спинке.

— Ну давай, отрыгни.

Вместо отрыжки — опять дикий визг. У меня ухо загорелось от его крика, а в голове все застыло и засверкало льдинками.