Си Бокс - Три недели страха

— Я привез вам маленький подарок, — сказал он, протянув мне пакет. Я заглянул внутрь и увидел какие-то пирожные. Потом я передал пакет Мелиссе, которая поблагодарила посетителей, вышла в кухню и вернулась с пирожными на тарелке.

Я нарушил неловкое молчание, обратившись к Гэрретту:

— Приятно с вами познакомиться. Вы в этом году в выпускном классе? — Таким образом я показал, что кое-что о нем знаю.

— Да, в выпускном, — ответил он, скривив губы.

Когда мы выходили в свет или устраивали вечеринку, Мелисса всегда брала на себя инициативу. Я повернулся к ней и увидел, что, несмотря на улыбку, в ее лице нет ни кровинки. Она боялась говорить, боялась брать дело в свои руки. Я старался развить преимущество, которое, как мне казалось, приобрел, заговорив с Гэрреттом.

Последовал краткий разговор о погоде и транспортном движении на пути в наш район — незначительном на уик-энд. У Морленда был глубокий звучный голос и приятный южный акцент. Я попытался угадать происхождение судьи и поместил его где-то в Теннесси или Южной Каролине. Во время разговора он смотрел прямо на собеседника, и это меня успокаивало. Гэрретт и Мелисса молчали.

— Дороги будут свободными до вечерней игры, — сказал я. — Потом начнутся пробки.

Морленд улыбнулся и кивнул.

— У нас сезонные билеты. В течение пятнадцати лет я не пропускал ни одной игры «Бронкос» с «Рейдерами». Что касается меня, то мне все мало побед «Бронкос». Простите, вы не фанат «Рейдеров» — я не оскорбил вас?

— Я не фанат «Рейдеров», — ответил я, на мгновение пожалев об этом.

— Ну, — улыбнулся Морленд, — тогда между нами определенно есть нечто общее. С тех пор как я приехал сюда учиться в Колорадском университете в Боулдере, я узнал, как много значат «Бронкос» для тех, кто живет здесь. «Бронкос» — наш оселок, наш способ установления общих связей и интересов. Даже те, кто не любит футбол, следят за «Бронкос», так как выигрыш означает для каждого прекрасное настроение в начале недели, а проигрыш — ворчащих водителей и раздраженное обслуживание в магазинах.

После этого контроль над ситуацией перешел от меня к Джону Морленду.

Я пытался равняться на Мелиссу, но она не помогала мне. Вместо этого она внимательно наблюдала за Морлендом и Гэрреттом — особенно за последним. Несомненно, она замечала в его чертах сходство с Энджелиной, а может быть, старалась представить его в качестве биологического отца. Я видел, что Гэрретт украдкой бросает на нее взгляды — хищные взгляды, скользящие вверх от голых ног в сандалиях и лежащих на коленях рук к груди под белой безрукавкой и свитером. Мне с трудом удавалось заставить себя не реагировать на это.

— Думаю, нам лучше перейти к делу, — сказал я, вероятно, слишком резко. Довольно болтовни и взглядов на мою жену!

— Да, — почти печально произнес Морленд.

Казалось, комната внезапно стала стерильной.

Мелисса и Морленд выпрямились. Только Гэрретт остался в расслабленной позе на кушетке с рукой на валике, продолжая разглядывать что-то на потолке, когда не смотрел на Мелиссу.

— Насколько мы понимаем, — продолжал я, — вы связались с агентством по усыновлению по поводу нашей дочери Энджелины.

Морленд кивнул.

— Согласно данным миссис Перала из агентства, Гэрретт не желает подписывать бумаги, дающие нам полную опеку над Энджелиной. Это явилось для нас страшным потрясением. Агентство утверждает, что такое происходит у них впервые. Конечно, вы понимаете, что мы не представляли, что кто-то может ждать восемнадцать месяцев, а потом сделать заявление.

Гэрретт не смотрел на меня. Он по-прежнему чередовал изучение потолка с беглыми взглядами на мою жену. Морленд сидел неподвижно, но я видел по быстрой пульсации на его виске, что он становится возбужденным.

— Мистер Морленд, — сказал я, — мы любим Энджелину, и она любит нас. Мы единственные родители, которых она знает. Биологическая мать выбрала нас из нескольких весьма достойных пар, а мы сделали все возможное, чтобы обеспечить девочку любящей семьей и домом. Мелисса ушла с работы, чтобы посвящать ребенку все время. Она мать Энджелины. — Я не добавил, что я ее отец. Сейчас не было причин восстанавливать против нас Гэрретта, который, как мне казалось, на нашей стороне.

— Мы надеемся, что вы и Гэрретт, встретившись с нами и увидев наш дом, согласитесь подписать бумаги.

Мне нравилось то, как Морленд меня слушал, и я заметил, что его взгляд скользнул по комнате, когда я упомянул наш дом.