Скотт Туроу - Законы отцов наших

Заключенный, обнажая мощный торс с бугристыми мускулами, подходит к решетке и, исступленно сверля взглядом охранников, издает пронзительный вопль. Сет ничего не понимает. Нечесаные и давно не мытые волосы этого существа превратились в огромный ком, испещренный гнидами.

— Убери свою задницу от решетки, Туфлак, — говорит ему кто-то. — Мы тебя уже три раза предупреждали.

Эдди разводит руки жестом гостеприимного хозяина, приглашая Нила, Хоби и Сета войти в кафетерий — место свиданий. За столиками уже сидят четверо или пятеро заключенных, к которым пришли гости. Один мужчина в галстуке явно адвокат, остальные — родственники и подружки, почему-то выбравшие для посещения рабочий день недели.

— Хорошо, теперь нам нужно поговорить, — заявляет Хоби. Он жестом просит Сета удалиться, объясняя: — Беседа должна быть строго конфиденциальной, чтобы не нарушать право подзащитного на сохранение в тайне информации, сообщаемой им адвокату.

Сета отсылают к маленькому столику, намертво привинченному к полу, а Хоби с торжествующим видом отводит Нила в дальний угол компактного кафетерия с глазурованными кирпичными стенами, на которых нет ни единого пятнышка грязи. Да и вообще здесь царит практически идеальный порядок, если не считать символов различных банд, вырезанных на белой ламинированной поверхности столиков. В условиях тюрьмы это место можно считать почти приятным. Из ряда зарешеченных окон вливается дневной свет, мягкий и успокаивающий, как теплое молоко, а три-четыре торговых автомата несколько разнообразят цветовую гамму.

За соседним столом сидят сухощавый, смуглый мужчина, похожий на испанца, и приехавшая его навестить подружка или жена. Пышная высокая прическа из взбитых кверху кудрявых, черных как смоль волос должна была, очевидно, произвести на него неотразимое впечатление, особенно если к этому добавить красный в обтяжку топик без рукавов и черные джинсы, которые, казалось, трещат по швам, не в состоянии выдержать напора здорового женского тела. Ее глаза накрашены так сильно, что невольно вспоминается театр Кабуки. Этой женщине не сидится спокойно. Она то и дело встает и бегает за всякой ерундой: кофе, сигаретами, кока-колой. Каждый раз, проходя мимо своего приятеля, она старается потереться об него, а тот тискает ее между ляжками. Это страстное блудодейство не может пройти незамеченным. Они явно нарушают правила, однако четверо охранников в хаки остаются безучастными. Удовольствие, тем более такое короткое, заслуживает прощения.

Эдди, который тоже не знает, как убить время, подходит к Сету.

— Так о чем все-таки вы пишете? — интересуется он.

Сет выдает обычное клише: статьи для одновременной публикации, распространяющиеся через агентства печати, в этом городе публикуются в «Трибюн».

— О да, да, — говорит Эдди, но по всему видно, что он никогда не слышал о Майкле Фрейне и слегка разочарован.

Оба понимают, что их беседа зашла в тупик. Порывшись в уме в поисках темы, Сет спрашивает, не было ли у Нила здесь каких-либо неприятностей.

— Не похоже. Он поступил к нам только вчера, и я поместил его в отдельную камеру, однако он сам попросил перевести его туда, где побольше людей. Конечно, если бы он был во втором блоке… Я называю его крылом гладиаторов. Но здесь парень в полном порядке. Похоже, он ладит с «УЧС». Они не дают никому приставать к нему, отнимать у него еду.

— «УЧС»?

— «Ученики черных святых», будь они неладны. Знаете, у нас тут как в семье, ничего не скроешь. Мы тут все родственники. — Эдди, очевидно, любитель пошутить, опять испытывает приступ веселья и хохочет. Затем вынимает зубочистку и катает ее между пальцев, прежде чем продолжить рассказ. — Понимаете, инспекторы по надзору, копы, ну и мы, охрана — в общем, все могут находить общий язык с этими птичками, если они знают, что ты за человек, чего от тебя ждать. Когда я начинал, только пришел в систему, я работал в федеральной тюрьме, в Редъярде. Так вот тамошние ребята, ну не все, понятное дело, любят подначивать зэков. К примеру, приходят к тем бабы на свидание, охранник обязательно подойдет, потискает ее за корму, ощерится, как будто ему поставили новые зубы, а парень, который сидит по другую сторону стекла, все видит, а сделать ничего не может. Так можно когда-нибудь и заточку в спину схлопотать. Что же до меня: «Не давай слабину, но и сам не будь дерьмом», — вот мой девиз. Предположим, я сам попаду сюда. Так вот, у меня все будет в порядке, как у Нила. Кто-нибудь из них, «УЧС» или «ГИ» — «Гангстеры-Изгои», — кто-нибудь да прикроет меня. Как мы ни стараемся, а эти банды все равно здесь заправляют. Вы понимаете?