Лоренс Блок: Грехи отцов наших

Это был крупный, высокий мужчина, примерно с меня ростом, но более массивный, широкий в кости. Еще черные кустистые брови были выгнуты дугой, а серебристая шевелюра, откинутая назад, придавала его большой голове сходство со львом. Он носил очки, а сейчас снял их и положил между нами на дубовый столик. Темно-карие глаза не отрывались от моего лица, внимательно изучая, словно ища в нем ответа своим мыслям. Черты лица будто вытесаны из камня: крючковатый нос, крупные губы, четко очерченные скулы, но все его лицо в целом оставляло впечатление пустой каменной скрижали, готовой к тому, что кто-нибудь высечет на ней заповедь.

— Я почти ничего не знаю о вас, Скаддер, — наконец произнес он.

А вот мне о нем кое-что было известно. Зовут Кэйл Хэннифорд, около пятидесяти пяти лет от роду, проживает в одном из северных штатов, занимается оптовой торговлей аптекарскими товарами и владеет фирмой по продаже недвижимости. Ездит на «кадиллаке» прошлогодней модели, в данное время припаркованном у бордюра отеля «Карлайл», где Хэннифорда сейчас ждет жена.

А еще у него была дочь, лежащая теперь в стальном ящике городского морга.

— Да знать-то особо нечего, — пробормотал я. — Ну, раньше был полицейским инспектором.

— И отличным инспектором, как сказал мне лейтенант Келер.

Я пожал плечами.

— А теперь вы работаете частным детективом?

— Нет.

— Но мне казалось…

— Частные детективы имеют патент на свою деятельность, частные детективы совершенно официально прослушивают телефонные разговоры и ведут слежку, заполняют разные дурацкие формуляры и все такое прочее. Я ничего подобного не делаю. Просто время от времени оказываю кое-какие услуги, за что получаю щедрую плату от благодарных заказчиков.

— Понял.

Я поднес к губам чашку. Мой заказ состоял из кофе с коньяком; перед Хэннифордом стоял нетронутый стакан с разбавленным виски. Оба мы находились сейчас в баре Армстронга, тихом, неприметном заведении. Стены были отделаны красным деревом и украшены чеканкой. Было два часа пополудни, второй четверг января; в пивной почти пусто. В глубине зала парочка медсестер из близлежащей больницы Рузвельта крохотными глоточками прихлебывала пиво из высоких бокалов, а за столиком возле окна поглощал гамбургер какой-то юнец с пробивающейся щетиной на подбородке.

— Даже трудно толком объяснить, чего я от вас хочу, Скаддер, — произнес Хэннифорд.

— А я и не уверен, смогу ли чем-нибудь вам помочь, — отозвался я. — Ваша дочь мертва, этого уже не изменить. Убившего ее парня сцапали прямо на месте преступления. Из газетных заметок я узнал, что картина убийства была так ясна, будто все происходило на глазах у зрителей.

Лицо моего собеседника омрачилось: он тоже на миг увидел страшную картину так отчетливо, словно она прямо сейчас проходила перед его глазами. Я поспешил сказать:

— Его схватили, зарегистрировали по всем правилам и сунули в «Томбз». Когда это было? В четверг? — Хэннифорд кивнул. — Ну вот, а в субботу его нашли в камере повесившимся. Итак, дело закрыто.

— Вы с этим согласны? Ну, с тем, что дело закрыли?

— С точки зрения правосудия — да.

— Я имею в виду не это. У полиции, естественно, нет причин сомневаться. Убийца установлен, а теперь он и вовсе вне досягаемости карающей руки закона. — Он подался вперед. — Но есть кое-что, что я хотел бы выяснить.

— Например?

— Я хочу знать, за что ее убили. Я хочу знать, кем она была на самом деле, кем она стала. За последние три года я так толком и не понял, где обосновалась Венди. Господи, я и понятия не имел, что она живет в Нью-Йорке. — Его глаза скользнули в сторону. — Мне сказали, что на работу она так и не устроилась, а следовательно, и средств к существованию у нее не было. Я видел дом, где она жила, но подняться в квартиру не отважился. Знаю и то, что Венди платила за нее почти четыреста долларов в месяц. Вам это о чем-нибудь говорит?

— Кто-то оплачивал ее квартиру.

— Вместе с ней жил молодой Вэндерпол, ну, тот самый парень, что ее убил. Он работал у торговца антиквариатом, за что получал около ста двадцати пяти долларов в неделю. Если Венди содержал как любовницу какой-нибудь мужчина, он бы ни за что не потерпел, чтобы Вэндерпол делил с ней квартиру, разве не так? — Кэйл тяжело перевел дух. — Чего уж тут скрывать, Венди была проституткой, это вполне очевидно. Полицейские, конечно, так прямо мне об этом не сказали, они вели себя с поразительной сдержанностью. А вот газетные репортеры не были столь тактичны.