Колин Маккалоу - Включить. Выключить

Кармайн сделал паузу, пока Отис что-то неразборчиво бормотал. Дождавшись, когда он успокоится, Кармайн заговорил о пакетах.

— Скажите, Отис, вы обращаете внимание на количество и размеры пакетов в холодильнике?

— Пожалуй, да, — поразмыслив, ответил Отис. — То есть я знаю, когда миссис Либман делает децеребрацию — после этого в холодильнике лежат четыре — шесть пакетов с кошками. А в другие дни там лежат чаще всего пакеты с крысами. Когда умирает макака, пакет получается гораздо больше, но я всегда знаю заранее, что там, потому что Сесил рыдает так, что аж сердце разрывается.

— Значит, когда видите в холодильнике четыре или шесть пакетов с кошками, вы знаете, что миссис Либман проводила децеребрацию.

— Верно, лейтенант.

— Вы можете вспомнить, когда в холодильнике скапливались кошачьи пакеты, а миссис Либман была ни при чем?

Отис изумленно открыл глаза и попытался сесть.

— Отис, вы хотите, чтобы ваша жена убила меня и угодила за решетку? Сейчас же ложитесь!

— Месяцев шесть назад. Шесть пакетов с кошками, а миссис Либман была в отпуске. Помню, я еще гадал, кто ее замещает, но потом меня позвали, и я просто покидал пакеты в бак и увез в крематорий.

Кармайн поднялся.

— Вы очень помогли нам. Спасибо, Отис.

Не успел он выйти за порог, как в комнату вернулись Селеста и Уэсли.

— С тобой все хорошо? — взволнованно спросила Селеста.

— Мне лучше, чем до его прихода, — твердо заявил Отис.

— Какого цвета была кожа у трупа? — допытывался Уэсли. — Коп не говорил?

— Не белого, но и не черного.

— Мулатка, значит?

— Этого он не сказал. Так в Луизиане говорят, Уэс.

— Мулаты не белые, а цветные, — удовлетворенно заключил Уэсли.

— Да хватит тебе делать из мухи слона! — прикрикнул на него Отис.

— Пойду проведаю Мохаммеда, — отозвался Уэсли и подтянул молнию на черной куртке из искусственной кожи, с нарисованным на спине по трафарету белым кулаком.

— Не к Мохаммеду, сынок, а работать, сию же минуту! Социальное пособие тебе не светит, а я держать тебя здесь из милости не стану! — отрезала Селеста. — Давай поторапливайся!

Со вздохом Уэсли взял пропуск в штаб-квартиру Мохаммеда эль-Несра в доме 18 на Пятнадцатой улице, набросил пуховик и погнал свой побитый «де сото» 1953 года к зданию фирмы «Хирургические инструменты Парсона».

Для Кармайна день выдался тяжелым. На столе продолжали скапливаться дела пропавших девочек, похожих на Мерседес. Их было уже шесть: из Уотербери, Холломена, Миддлтауна, Данбери, Меридена и Торрингтона. За почти два года преступник повторился лишь однажды, выбрав жертвы в Норуолке. Все шестнадцатилетние девочки были полукровками, с карибскими корнями, но ни одна не принадлежала к семье недавних эмигрантов. Пуэрто-Рико, Ямайка, Багамы, Тринидад, Мартиника, Куба. Полтора метра ростом, очень хорошенькие, с развитыми формами, на редкость воспитанные. Все новоприбывшие были католичками, но не все учились в католических школах. С парнями не встречались, учились только на «отлично» и пользовались популярностью у одноклассников. И самое важное: ни одна из пропавших девочек не признавалась подругам или родственникам, что у нее появились новые друзья, новые занятия или хотя бы новые знакомые.

В три часа дня Кармайн отправился в Норуолк, где лейтенант Браун организовал для него встречу с семьей Альварес у них дома. Браун поспешно добавил, что сам присутствовать не сможет, и Кармайн понял его. Джо был не в силах снова смотреть в глаза Альваресам.

Хосе Альваресу принадлежал трехквартирный дом. Сам он с женой и детьми жил на нижнем этаже, а квартиры на втором и третьем сдавал. Так жил весь рабочий люд: возмещали арендную плату и оплачивали ипотеку и коммунальные расходы благодаря квартире на втором этаже, а доход, который приносила квартира на третьем, пускали на ремонт и откладывали на черный день. Живя внизу, семья получала в свое распоряжение задний двор, половину гаража на четыре машины и подвал.

Как и все соседние дома, этот был выкрашен в темно-серый цвет. Двойные рамы окон на лето заменялись сетками от насекомых, веранда выходила прямо на тротуар, большой двор был обнесен высокой сетчатой оградой, а гараж располагался позади дома, перпендикулярно к нему, и был обращен к подъездной дорожке. Стоя на улице под кроной высокого дуба и разглядывая дом, Кармайн слышал лай крупной собаки: при таком стороже едва ли кто-то мог вломиться в дом через заднюю веранду.

Священник открыл дверь. Она была отделена от двери, ведущей в квартиры верхних этажей, небольшим коридором. Кармайн улыбнулся ему.