Александр Проханов - Виртуоз

Рем обращался теперь к директору ФСБ Лобастову. Не приказывал ему, а дружески просил:

— Может, нам прекратить эти шпионские скандалы? Может, выпустить этих наших злополучных ученых на свободу? Ну что они могли украсть, если наша наука на полвека отстала от западной мысли? Двигатель внутреннего сгорания от «Запорожца»? Секрет брезента, обтягивающего фюзеляж По-2? Давайте-ка выпустим этого несчастного физика, за которого хлопочут наши правозащитники, улучшать репутацию России в глазах мирового сообщества.

— Да ведь он, Артур Игнатович, космические технологии хотел передать.

— Ну, зачем нам космические технологии? Мы что, на Марс хотим полететь? Давайте лучше устроим космический город в районе Сочи. Пусть миллиардеры приезжают сюда, как на Сардинию или Лазурный Берег. Здесь они поймут, что такое Русский Рай.

Он обратился к министру иностранных дел Валериеву:

— Если говорить о мировом сообществе, то, мне кажется, мы слегка переборщили в наших симпатиях к «Хамас» и «Хесбалле». Ребята крутые, ничего не скажешь. В мечеть сходить, из гранатомета пальнуть — это у них получается. Но нам интереснее последние достижения израильской медицины. Нам важны еврейские биотехнологии, позволяющие увеличить урожай пшеницы в сто раз. Я распорядился аннулировать поставки «Хесбалле» гранатометов «Корнет» и «Фагот».

— Совершенно с вами согласен, — Валериев болезненно наморщил лоб, и в его усталых умных глазах мелькнула затравленность обложенного флажками волка, — у меня завтра встреча с послом Израиля, и я передам ему эту приятную новость.

— Кстати, у меня на канале есть превосходный фильм об Израиле: «До встречи в Иерусалиме», — с готовностью произнес телевизионный председатель Муравин.— Все-таки удивительный народ, евреи. Вдруг собраться со всех концов света, вернуться на свои священные камни, построить государство, которому ней равных по стойкости, организованности, темпам развития. Я обязательно покажу этот фильм.

— Я не настаиваю, — мягко улыбнулся Рем, — а то и так «Интернет» полнится подробностями моей еврейской родословной. Уж ни шуточки ли это моего задушевного друга Виктора Викторовича? Признаться, он еще в школе отличался антисемитскими высказываниями в адрес нашей учительницы Семалии Львовны Трахтенберг, когда она ставила ему двойки по истории.

Виртуоз рисовал в блокнот, отнимая у сидевших за столом сановников их образ. Переносил на бумагу. Ставил на них крохотные тавро. Магическими символами соединял с незримыми полями энергий, где обитали высшие смыслы, существовали бесплотные духи, ждали своего воплощения великие идеи. Подобно Ромулу, хотел приобщить мелкие души к возвышенным идеалам, преобразить пошлых меркантильных служак в героев и подвижников, в Сынов Отечества, в опору государства. Он чаял преображение элиты, в которой вдруг зажжется жертвенная страсть, божественная идея служения. Преисполненные вдохновения и творчества, они повлекут за собой народ на исполнение долгожданного имперского дела, стремительного рывка, животворного Развития, в котором Россия обретет, наконец, свое потерянное величие. Но собравшиеся за столом камергеры оставались себялюбцами и плутами, искусными интриганами и мелкими сплетниками, которых не заботила судьба государства. Они облепили государственное древо, как летучие перепончатые мыши, пускаясь с наступлением сумерек в свой бесшумный скользящий полет, мелькая в свете кремлевских звезд, как исчадия.

— Я поддерживаю решение Министерства обороны не форсировать испытания стратегической ракеты «Порыв». — Эти слова Рем обратил к военному министру Курнакову. — Мир устал от ракет и тяготеет к фестивалям высокой моды. Прекрасна форма, придуманная нашим именитым кутюрье Любашкиным. Своим изяществом она напоминает театральные костюмы эпохи Дягилева. В глобальном мире будут состязаться не танки, не ракеты, не подводные лодки, а направления высокой моды. Нельзя ли пригласить модельеров от Версаче и Сен-Лорана, чтобы они придумали форму для наших танкистов, ракетчиков, а еще лучше — кавалеристов? Кавалерия — вот что возвращает армию в романтические времена рыцарства и благородного подвига.

Курнаков не мог понять, шутит Верховный Главнокомандующий или говорит серьезно. На всякий случай, заметил:

— Конь — скотина терпеливая. На нее куда меньше затрат. Кавалерист, хоть ноги кривые, но с виду всегда герой. Я за то, чтобы парады верхом принимать, как Жуков.