Джон Катценбах - Аналитик

Рики нажал кнопку на двери и услышал, как в доме задребезжал звонок. Тут же заплакал младенец, впрочем мгновенно утихший, когда изнутри дома донеслось:

— Иду, иду…

Дверь отворилась, и перед Рики предстала молодая чернокожая женщина с младенцем на руках. Второй двери, сетчатой, она не открыла.

— Что вам нужно? — сердито спросила она. — За телевизором, что ли, пришли? Или за стиральной машиной? Или за сосками? Чего на этот раз заберете?

— Я ничего забирать не намерен, — ответил Рики.

— Так вы не из электрической компании?

— Нет. У меня к вам пара вопросов, — ответил Рики. — И возможно, кое-какие деньги — если у вас найдутся ответы.

Женщина продолжала взирать на Рики с подозрением, однако теперь к нему примешивалось и любопытство.

— И что за вопросы?

— Вопросы о людях, которые жили здесь раньше. Довольно давно. О семье по фамилии Тайсон.

— Этого мужика выселили отсюда аккурат перед тем, как въехали мы.

Рики вынул из кармана бумажник и извлек из него двадцать долларов. Женщина отперла наконец сетчатую дверь.

— Вы коп? — спросила она. — Или что-то вроде детектива?

— Я не из полиции, — сказал Рики, — хотя, возможно, и что-то вроде детектива.

Протиснувшись сквозь махонькую прихожую, Рики прошел за женщиной в гостиную. Окна были открыты, и все равно жарища стояла такая, что узкая комната производила впечатление тюремной камеры. В гостиной имелись: кресло, диван, телевизор и красный с синим детский манеж, в который и был водворен ребенок. Стены были пусты — если не считать одинокой свадебной фотографии, на которой застыли в неловких позах все та же женщина и молодой негр во флотской форме. Рики, взглянув на фотографию, спросил:

— Это ваш муж? Где он теперь?

— В море, — ответила женщина. — Где-то в Аравийском заливе. Ему еще два месяца служить, потом вернется домой.

— Как вас зовут?

— Шарлин, — ответила женщина. — Ну, так что у вас за вопросы, на которых я могу заработать?

Рики уселся в единственное кресло, Шарлин опустилась на диван.

— Расскажите, что вам известно о семействе Тайсон, — сказал Рики. — Они жили здесь до вас?

— Точно, — сказала она. — Но я знаю только о старикане. Он жил один. А зачем вам понадобился этот старик?

— Не исключено, что он сможет получить по завещанию небольшую сумму, — соврал Рики. — Семья наняла меня отыскать его.

— Не думаю, что там, где он сейчас, ему нужны деньги.

— А где он?

— На Мидвэй, в госпитале ветеранов. Если еще дышит.

— А его жена?

— Умерла. Чуть больше двух лет назад.

— Вы его когда-нибудь видели?

Шарлин покачала головой:

— Я о нем знаю только по рассказам соседей.

— И что рассказывают соседи?

— Ну, я слышала, у них была дочь, но она давным-давно умерла. Они жили на пособие. Старуха заболела, что-то с сердцем. Медицинской страховки не было, только «Медикэр». На них вдруг посыпались счета, совсем как на меня. Старуха возьми да и помри — а это снова деньги. А в один прекрасный день он вдруг узнает, что его закладной на дом владеет вовсе не банк, как он всегда думал. Кто-то ее выкупил. Старик пропустил срок платежа, может, и не один. Тогда явились помощники шерифа с уведомлением о выселении. Выставили беднягу на улицу. А следующее, что я о нем слышала, так это что он лежит в интернате для престарелых.

Рики немного поразмыслил над ее рассказом, потом спросил:

— Значит, вы сюда въехали уже после его выселения?

— Точно. — Шарлин вздохнула и покачала головой. — Про старика мне рассказывали соседи напротив. Они теперь переехали. Может, из тех, кто его знал, здесь никого уж и не осталось. Вообще-то не похоже, что у него было слишком много друзей.

— Есть у вас имя или, может быть, адрес человека, который получает с вас арендную плату?

Шарлин немного удивилась, но кивнула утвердительно:

— Конечно. Я подписываю чек на имя адвоката из делового квартала, а тот переправляет его кому-то в банк. Это когда я получаю деньги. Домовладелец — малый ушлый. Как только появляются деньги, кто-то из его юристов звонит мне и напоминает, что пора заплатить. — Шарлин подняла с пола цветной карандаш и написала имя с адресом на обороте старого конверта. — Надеюсь, это вам как-то поможет.

Рики извлек из бумажника две двадцатки и вручил их Шарлин. Та благодарно закивала. Рики поколебался, потом вытащил третью двадцатку.

— Это для малыша, — сказал он.

— Вы очень милы, мистер.

Рики вышел на улицу. Зной все усиливался. Рики взглянул на свой стоящий у бордюра прокатный автомобиль и попытался представить себе старика, сидящего на тротуаре в окружении своих скромных пожитков. Ни одного друга. Рики знал, кто выселил бедолагу. Однако ему оставалось только гадать, сознавал ли старик, в отчаянии сидевший на жаре, что на улице он оказался благодаря ребенку его, старика, ребенка, от которого он много лет назад отвернулся.