Эдди Шах - Оборотни

Убийца моментально подхватил безжизненное тело и втащил его в комнату 17. Прикрыв дверь, он отправился ловить аэропортовский автобус, чтобы попасть на самолет компании «Эйр Нова Скотиа», следовавший рейсом до Галифакса, Новая Шотландия. Ружье свое он выбросил. Кого могли бы заинтересовать свернутая в рулончик газета и металлическая трубка длиной в девять дюймов? Они стали частью повседневного мусора, совершенно естественного для быта Счастливой долины и ее городка Гуз-Бея.

Не ведая о том, что произошло за восемь тысяч километров к западу от Москвы, председатель КГБ отдыхал на заднем сиденье своего «ЗИЛа», который вез его со службы на площади Дзержинского домой, в один из пригородов столицы.

Давно прошли времена, когда вся коммунистическая номенклатура имела загородные государственные дачи. Теперь Российская Республика и Содружество Независимых Государств переживали тяжелый кризис, а в их руководстве шла внутренняя борьба.

Он предвкушал возвращение домой. Несколько давних и доверенных товарищей собирались прийти к нему, чтобы выпить чаю и водки, переброситься в картишки. Они встречались регулярно раз в неделю, на протяжении по крайней мере пятнадцати лет. Это стало знаком их дружбы и общей судьбы.

Перед ним цепочка машин прокладывала себе путь из города. Хорошие настали времена, думал он. Враг стал теперь нашим другом, хотя ему все равно не доверяют. Ему вспомнилось недавнее совещание в Центральном Комитете, посвященное вопросам безопасности. Это была обычная рабочая встреча, и от нее не ждали многого, нужно было лишь слушать, как члены комитета бессвязно твердили, что русским следует научиться работать с американцами, постоянно сохраняя при этом бдительность. Его американские коллеги, вероятно, получили такой же сценарий.

Сфера разведки внезапно пересеклась со сферой дипломатии. Это затруднило жизнь. Вдруг не стало ни явных врагов, ни преданных друзей, которым следовало доверять.

— Ох! — вздохнул он. — Так уж получается в нынешнем мире.

И неведомо было ему, когда он откинулся на сиденье и закрыл глаза, что смерть Ханса Путилоффа где-то у черта на куличках подвергнет суровому испытанию новый дух сотрудничества между разведывательными службами российского Содружества и Соединенных Штатов.

Кто-то пытался раскачать лодку, и КГБ не имел возможности противостоять этому в ближайшее время.

Лондон

Англия

Эдем Нихолсон никогда не интересовался проблемами КГБ и ЦРУ.

Его раздражала глупость собственных начальников.

Через двадцать минут после того, как он мелькнул на первой полосе газеты «Таймс», они выдворили его из Северной Ирландии.

И фотография-то относилась не к самому Эдему, снимали его коллегу с семьей, которые стали непреднамеренными жертвами взрыва бомбы в Белфасте. Но на заднем плане снимка оказался Эдем в военной форме с ясно различимым знаком его капитанского чина. Ситуация, конечно, нежелательная для секретного сотрудника 14-й разведывательной части САС в Северной Ирландии.

После выяснения обстоятельств его отослали домой в Лондон, в четырехнедельный отпуск, который должен был начаться немедленно.

— Мы хотим, чтобы вы на время исчезли с глаз долой.

— А я думал, что просто ухожу в отпуск.

— Мы не хотим, чтобы вас узнавали. Они могут попытаться разыскать вас. Пребывание в Лондоне не гарантирует вам безопасности.

— Я не собираюсь прогуливаться по главной улице Килберна. — Килберн слыл убежищем для членов Ирландской республиканской армии (ИРА) и их сообщников. — Лондон же велик.

— Вам объясняют положение дел. Возможен перевод вас в другое, совершенно изолированное безопасное место. Едва ли вам понравится такой вариант.

Эдем пожал плечами и направился к выходу.

— Я еще не кончил! — рявкнул опрашивавший его офицер.

Подойдя к двери, Эдем обернулся.

— Есть еще вопросы? — отчужденно спросил он.

Офицер повторил устало:

— Поймите, вам действительно необходимо на время исчезнуть.

Когда Эдем уехал из казармы на бронетранспортере, беседовавший с ним офицер облегченно вздохнул. Хотя Эдем и был одним из лучших в армии тайных агентов, его поведение шокировало многих. Меньше всего начальство хотело, чтобы этот самонадеянный шалопай слонялся без дела по казарме, сбивая с толку солдат пренебрежительным отношением к воинским традициям и армейской дисциплине.

Его посадили в армейский вертолет, и в тот же день к трем часам он вернулся на свою лондонскую квартиру с небольшой спортивной сумкой в руке.