Эдди Шах - Оборотни

Ожидание длилось долго. Теперь же, в перестроечное время, подобный призыв вообще стал маловероятен. Но это не смущало Лу Виддерса. Он принадлежал к редкому типу совершенно сознательных и внутренне инициативных шпионов. Он занимался этим делом с интересом. Не было у него и мысли о возвращении в объединившуюся Германию. Слишком специфическим было далекое прошлое Ханса, начисто смытое его русскими начальниками в первые послевоенные годы. Дахау. Небольшой городок возле Мюнхена. Место смерти, где до сих пор не поют птицы. Там начинался Ханс Путилофф, там получал он удовольствие, помыкая несчастными, которые отдавались на его попечение. Когда Ханс понял, что война подходит к концу, он бежал на Восток. Инстинкт подсказал Хансу, что русские оценят его жестокий талант. О Канаде он, разумеется, понятия тогда не имел. Надо было просто выжить.

Преисполненный рвения исполнитель, он не ждал приказов, которые могли не поступать длительное время. Самостоятельно стал он накапливать всеохватывающий банк данных по Гуз-Бею, его аэропорту, прилетавшим самолетам и их командам, по имеющимся и совершенствующимся системам вооружений. Эти данные, в течение тридцати лет хранившиеся в рукописном виде, теперь были полностью занесены на два 180-мегабайтных диска, подключенных к его компьютеру «Apple Macintosh II».

Он контактировал только с одним русским дипломатом, ежегодный отпуск которого совпадал с отпуском Ханса. Вместе они посещали Ниагарские водопады. Встречи их были очень короткими, но достаточными для того, чтобы Ханс продемонстрировал свое здоровье и готовность выполнять задания. Следующая такая встреча была намечена на предстоящий вторник.

Ожидая ее и педантично реализуя свою инициативу, Ханс выбирал удобный момент для проникновения в комнату 17. Проживавший в ней германский офицер мог оставить нечто такое, что послужило бы ценным дополнением к собранным им данным. Он улыбался, попивая вкусный кофе. Тонкие стены местных отелей очень его устраивали. Время от времени агент проскальзывал в пустую комнату, примыкающую к номеру того, за кем он следил, и подслушивал за перегородкой доверительные разговоры. Информация случалась не только интересной, но подчас и компрометирующей. У счастливого в семейной жизни командира воинской части обнаруживалось влечение к молодым мужчинам; приезжий дипломат оказывался избитым в своем номере черным французским летчиком; скромный шифровальщик между делом занимался торговлей наркотиками. Такие сведения тоже регулярно пополняли файлы компьютера.

— Все путем, Лу? — спросила пышная молодая буфетчица, которая могла бы своими выдающимися прелестями обогреть двух дровосеков в такую морозную ночь.

— Порядок, — любезно сказал он в ответ.

— Еще кофе?

— Хватит. Надо идти.

Он вынул из кармана долларовую бумажку и оставил ее на столе, надел теплую куртку с капюшоном, на спине которой красовалась эмблема «Шелл», и приготовился покинуть уютный ресторанчик у входа в отель.

— Увидимся, Лу.

— Непременно.

Открыв дверь, он ступил в черноту ночи, в колючие двадцать градусов ниже нуля. Та комната не была освещена, темным оставался и примыкавший к ней номер. Убедившись, что за ним не следят, он вынул общий ключ, украденный много лет назад, и двинулся к двери.

У комнаты 17 он остановился. Все было тихо. Осторожно постучал и подождал, убеждаясь, что никто не отвечает достаточно долгое время, за которое спящий мог бы проснуться. Теперь можно вставить в замок общий ключ и распахнуть дверь.

Он почти проскользнул в комнату, когда рядом раздался незнакомый голос:

— Извините.

Ханс с изумлением увидел высокого мужчину в пальто, стоявшего рядом с ним на пороге теперь уже открытой двери номера 16.

— Что вы хотите? — спросил Ханс, пытаясь скрыть волнение и как можно меньше шуметь.

Человек ничего не сказал, а только протянул Хансу скатанную трубкой газету.

— Что вы хотите? — повторил Ханс, все более тревожась странным появлением незнакомца.

— Читали сегодняшние новости? — послышался приглушенный голос с восточноевропейским акцентом.

— Какие новости?

— Вы попали в заголовки, товарищ. Ханс Путилофф ушел из жизни.

И прежде чем Ханс среагировал на это, незнакомец придвинул газетную трубку почти вровень с его носом и резко ее встряхнул. Последовал тихий хлопок, сопровождаемый как бы звоном разбитого стекла.

Ханс Путилофф, добросовестный шпион, вдохнув смертоносные пары ружья Сташинского, упал мертвым на покрытый снегом боковой проход. Все произошло точно и быстро. Не было стонов, не было крови, никаких следов насильственной смерти.