Айра Левин - Поцелуй перед смертью

В коробке под зеленой вощеной бумагой лежала белая орхидея. На вложенной в коробочку карточке была краткая подпись — «Берт». Встав перед зеркалом, Марион стала прикидывать, куда лучше приколоть орхидею — к волосам, плечу или на запястье. Потом пошла на кухню, положила цветок обратно в коробку, а коробку сунула в холодильник, предварительно побрызгав водой толстые тропические лепестки.

Он прибыл точно в шесть часов. Дважды нажал на кнопку звонка у дощечки с именем Марион и остался ждать в душной прихожей. Сняв перчатку, он удалил ниточку с отворота своего синего костюма. Скоро на лестнице послышались шаги. Дверь с убогими шторами отворилась, и вошла Марион. Ее глаза сияли, орхидея белела на черном пальто. Они крепко пожали друг другу руки. Он поздравил ее с днем рождения и поцеловал в щеку, чтобы не смазать губную помаду, которая, как он заметил, на этот раз была более броской, чем та, что он видел у нее в их первую встречу.

Они пошли в ресторан на Пятьдесят второй улице. Цены в меню, хотя они были значительно ниже, чем там, где она обедала с отцом, показались Марион непомерно высокими — она смотрела на них глазами Берта. Она предложила ему сделать заказ для них обоих. Они начали с черного лукового супа, потом официант принес бифштексы, которым предшествовал коктейль с шампанским: «За тебя, Марион». Расплачиваясь, Берт положил на поднос официанта восемнадцать долларов и заметил, что Марион слегка нахмурилась.

— Но ведь сегодня твой день рождения, в конце концов, — улыбнулся он.

Из ресторана они поехали на такси в театр, где показывали «Святую Иоанну». Они сидели в центре шестого ряда партера. Во время антракта Марион была непривычно говорлива. С сияющими глазами она обсуждала Шоу, пьесу и знаменитость, которая сидела в пятом ряду. Во время спектакля они с Бертом держались за руки.

После театра, считая, что Берт и так уже достаточно на нее потратился, она пригласила его к себе.

— Я чувствую себя как пилигрим, которого наконец-то допустили в храм, — сказал он, поворачивая ключ и одновременно нажимая на дверную ручку.

— Не ожидай увидеть ничего особенного, — быстро проговорила Марион. — Хотя это и называется квартирой из двух комнат, на самом деле комната одна — да еще малюсенькая кухня.

Он вынул из замка ключ и отдал его Марион. Она шагнула в квартиру и потянулась рукой к выключателю. Комната наполнилась рассеянным светом. Он ступил за ней и закрыл за собой дверь. Марион, повернувшись, наблюдала за его лицом. Он обводил глазами темно-серые стены, гардины с голубыми и белыми полосками, дубовую мебель.

— Квартирка очень маленькая, — сказала Марион.

— Но очень милая, — отозвался он. — Очаровательная.

— Спасибо.

Марион отвернулась, откалывая от пальто орхидею. Ей вдруг стало неловко — как при их первой встрече. Она положила цветок на буфет и стала снимать пальто. Берт помог ей.

— Прелестная мебель, — сказал он ей поверх плеча.

Она повесила их пальто в стенной шкаф и повернулась к зеркалу, висевшему над буфетом. Трясущимися пальцами, глядя в зеркало на Берта, она приколола орхидею к своему светло-коричневому платью. Берт прошел на середину комнаты и, остановившись у кофейного столика, поднял квадратную медную тарелочку. Его лицо оставалось бесстрастным, так что было трудно понять, нравится ему эта вещица или нет. Марион не могла двинуться с места.

— М-м-м, — наконец произнес он. — Наверно, подарок отца?

— Нет, мне ее подарила Эллен, — сказала Марион, по-прежнему глядя в зеркало.

— Да?

Он секунду разглядывал тарелочку, потом поставил обратно на столик.

Теребя пальцами воротник платья, Марион отвернулась от зеркала и посмотрела на Берта, который тремя размашистыми шагами пересек комнату, подошел к низкому книжному шкафу и поднял глаза на висевшую над ним картину. Марион пристально глядела на него.

— А, наш старый друг Демут, — сказал он, с улыбкой поворачиваясь к ней.

Она улыбнулась ему в ответ. Он опять посмотрел на картину. Марион шагнула к нему.

— Я так и не понимаю, почему он назвал изображение элеватора «Мой Египет».

— Это разве элеватор? А я и не знала.

— Все равно картина прекрасная. — Он повернулся к Марион. — В чем дело? У меня испачкан нос?

— Что?

— Ты так смотришь…

— А-а-а… Нет-нет. Хочешь выпить?

— М-м-м… не отказался бы.

— У меня есть только красное вино.

— Ну и превосходно.

Марион повернулась к двери в кухню.

— Подожди. — Он вынул из кармана завернутую в бумагу маленькую коробочку. — С днем рождения.