Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Сомов немного потрудился и сделал свой стихотворный перевод анаграммы: «Где кости Шакспера зарыты, / Стихи там Марло рядом скрыты. / Прах хвастуна и дурака / Будь Богом проклят на века. М».

Ну и что, пусть корявенько, но зато точно. Александр улыбнулся, представив себе выражение лица кого-нибудь из стратфордианцев. Он вспомнил, как на конференции один из чопорных английских профессоров безапелляционно заявил ему: «Алекс, вы можете искать какие хотите доказательства, если вам угодно зря тратить свое время. Но даже если сам Шекспир встанет из гроба и скажет, что это не он написал все свои произведения, мы и ему не поверим». И это, понял Александр, весьма правдоподобно. Ведь Шекспир – уже не просто великий поэт и драматург, Шекспир уже давно Бизнес. И Бизнес именно с большой буквы. Это миллионы туристов, миллионные тиражи книг, десятки тысяч театральных и кинопостановок, это миллионы маек, магнитов, открыток, календарей и других сувениров с символикой Великого барда. И все это выливается в сотни миллионов, если не миллиарды долларов. Так что, если слова самого Шекспира не станут для них доказательством, что тут говорить о сомнительных анаграммах американской старушки-лингвиста?

Количество вариантов возможных анаграмм растет с увеличением количества букв, которые в них используются, и растет, как утверждают математики, в геометрической прогрессии. Католическими монахами было придумано три тысячи сто анаграмм к молитве «Ave Maria, Gratia Plena, Domina Tecum». [34]Вот, например, такой вариант: «Virgo serena, pia, mundo et immaculata», что означает «Дева безмятежная, тишайшая, мир чистоты».

Александр задумался. Предположения американки выглядят очень заманчиво, но сколько же можно найти вариантов этих анаграмм? Александр решил отвлечься и стал пытаться придумать анаграммы к своему переводу текста профессора Балантайн. Это оказалось не так легко сделать, как могло показаться на первый взгляд. Он долго мучился и наконец решил написать программу, генерирующую анаграммы на русском языке. А вот это оказалось уже не так трудно, благо помогло юношеское увлечение математикой и довольно сносное знание языка программирования С++. Однако, чтобы получить хоть какие-то более-менее осмысленные тексты, пришлось потрудиться. В результате вот что у него получилось: «Стишок был гадок, но анаграмма / скрыта наспех внутри стиха. / Как же я допер про пакет травы? / Сразу лихость дум!» Или вот еще: «Простак варвар, слыша хаоса хор, / скрипя на танках, пекло унесет к Западу. / Трижды гудит камертон: / мы боги тьмы! С».

Сомов удовлетворенно закурил. Рифмовать анаграммы он даже не пытался. Тут уж не до рифм. Одна буква не укладывалась в полученный текст, но не беда. Сойдет за подпись! Получается, в анаграмме профессора Балантайн не просто так в конце стоит буква М, обозначающая подпись Кристофера Марло. Старушке тоже пришлось попотеть, и не известно, помогал ей кто-то из программистов или нет. В любом случае, ее труд вызывал уважение.

Александр закончил изучать текст надгробия и погрузился в исследование стихотворной надписи на памятнике Великому барду. Конечно, тот, кто был изображен на нем, мало походил на поэта. Пухлый человечек скорее смахивал на лавочника или ростовщика, и перо с бумагой в его руках выглядят так, словно он собрался выписывать долговую расписку. Он скорее похож на Фальстафа, персонажа одной из пьес, чем на его создателя.

Правда, человек с худым, небритым, пропитым лицом и обвисшими усами, изображенный на первом памятнике, выполненном Герартом Янсеном, тоже не навевает мысли о Великом барде. И что за мешок он сжимает в руках? И почему у него нет в руках ни пера, ни бумаги?

Стратфордский бюст Шекспира по гравюре У. Дагдейла. 1656 г. нет ни пера, ни бумаги.

Мастерская каменотеса Янсена располагалась в Саутворке, неподалеку от театра «Глобус», в котором Шакспер был пайщиком. И вполне возможно, что Герарт Янсен видел Шакспера и даже знал его лично.

Так что сходство с оригиналом в работе автора первого памятника заслуживает доверия.

Александр вдруг вспомнил знаменитое стихотворение Бена Джонсона, напечатанное в Первом Фолио.