Влада Ольховская: Псевдоним хищника

© Ольховская В., 2015

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Крик девушки разносился на весь подъезд. Впрочем, это никого не удивляло – не открылась ни одна дверь, никто из соседей даже не прильнул к «глазку», чтобы посмотреть, что происходит. А все потому, что характерный высокий голос Люды Кнориной здесь прекрасно знали.

– Скотина! – эхом разносилось по коридорам и лестницам. – Жадная свинья! Ненавижу!

Делать ей замечания не решался никто: ни мужчины, опаздывавшие на работу, ни бабушки с маленькими детьми, которые обычно не боялись связываться и с дворовой шпаной, лишь бы уберечь светлые умы подрастающего поколения от ругательств. Просто если в случае со шпаной какая-то перспектива еще была, то в случае с Людмилой Кнориной – никакой.

– Ну вот за что мне это? – сокрушалась невысокая, хрупкая на вид блондинка. – Чем я заслужила такое отношение?

– По-моему, ты опять драматизируешь, – попыталась успокоить ее сестра.

Но ее реплика просто растворилась в потоке общих переживаний Люды. Это тоже было предсказуемо и типично. Елена Кнорина была старшей сестрой Люды, но всегда казалась младшей. Она не пользовалась вызывающей косметикой, одевалась очень скромно, жила тихо и мирно. Словом, была ее полной противоположностью.

– Как можно быть настолько жадным? – продолжала изливать миру свою скорбь Люда.

Обычно Лена старалась поменьше бывать рядом с сестрой в такие моменты. Чем старше они становились, тем чаще отец отказывал Люде в деньгах. Жить на широкую ногу она привыкла, зарабатывать самостоятельно не умела совершенно, поэтому скандалы гремели в семействе все чаще.

Елена же давно вышла замуж и жила отдельно. Но в этом месяце пришлось переехать в отчий дом, потому что муж собирался вернуться из командировки только к Новому году, а оставаться одной в ее положении женщине не хотелось.

– Ты скоро? – капризно поинтересовалась Люда.

В иных обстоятельствах она не стала бы ждать сестру, давно развернулась бы и ушла, хлопнув дверью. Но отказ в деньгах автоматически означал, что позволить себе такси она не сможет. Люда не сомневалась, что Елена просто обязана подвезти ее – в качестве компенсации за жадность отца. Елена это мнение не разделяла, однако отказывать не умела.

– Я уже готова. – Женщина не без труда застегнула куртку на животе. Шестой месяц беременности превращал эту нехитрую, в общем-то, задачу в настоящее испытание. – Сейчас пойдем.

Подъезд затих, можно сказать, затаился. Да и немудрено, ведь все это время Люда вопила на пороге квартиры. Наученные горьким опытом соседи предпочитали просто не пересекаться с ней лишний раз. Ей дополнительный скандал только в радость, а собеседнику потом предстояло провести с испорченным настроением весь день.

Тихую, добрую Елену соседи любили и открыто жалели.

Они прошли от квартиры к лифту. Людмила не переставая бубнила о жадности отца и несправедливости бытия. А Елена старалась шагать быстрее, хотя чувствовала себя не слишком хорошо. Все-таки не зря она записалась к врачу, пусть проверит, все ли в порядке…

– Домой не вернусь! – категорично заявила Людмила, вызывая лифт.

– А куда ты пойдешь?

– Не скажу! Потому что ты скажешь бате, и он не будет волноваться.

– Ты хочешь, чтобы он волновался? – укоризненно посмотрела на нее Елена. – Знаешь ведь, что у него с сердцем плохо!

– Это ему наказание! Кармическое! Потому что нельзя себя вести как барин! Давать мне деньги – его пожизненная обязанность, а он этого не понимает.

– Да с чего ты взяла-то? Тебе тридцать лет! Радуйся, что тебя до сих пор родители в квартире терпят!

– Не хотели ребенка – нужно было аборт вовремя сделать, – рассудила Люда. – А раз не сделали, пусть терпят теперь! Кстати, ты об этом задумайся. Твоя личинка на свет появится – ты тоже намучаешься!

– Это ребенок, вообще-то… Твой племянник…

– Да плевала я!

Двери лифта открылись, пропуская обеих женщин в просторную, хорошо освещенную кабину. Отличная система вентиляции спасала от духоты, играла тихая инструментальная музыка. На Елену это всегда действовало успокаивающе. Ну а заткнуть ее сестрицу сейчас не могло ничто, Люда продолжала озвучивать свое мнение. Правда, сейчас акустика подводила, такого очевидного эффекта, как на пороге квартиры, не было. Ее ругательства поглощало замкнутое пространство кабины, и выслушивать их была вынуждена лишь Елена.