Даниэль де Труа - Псевдоним(б). В поисках Шекспира

Дословно эти строки можно было перевести так:

Что имел в виду Бен Джонсон под словами «памятник без могилы»? А где тогда могила? Александр снова стал разглядывать надпись на памятнике. Он увеличил текст надписи и в который раз его прочитал.

Надпись была частично сделана на латыни: «Iudicio pylium genio Socratem, arte maronem, Terra tegit, popvlvs maeret, Olympus habet» или «Рассудок Нестора, дух Сократа, искусство Вергилия, земля хранит в тайне, народ скорбит, Олимп владеет».

Оставшаяся часть была написана по-английски:

Перевести эту надпись можно следующим образом: «Стой, прохожий, зачем идешь ты так быстро, прочти, если ты можешь, кого завистливая Смерть замуровала в этот монумент Шекспира, от которого быстрая природа избавилась, чье имя украшает этот надгробный памятник, много больше, чем оценено, так как все, что Он написал, живо, ведь не бумага, а подлинное искусство подходит его остроумию».

Александр вдруг обратил внимание на то, что с заглавных букв начинались не все строки. А некоторые слова внутри строк тоже начинались с заглавных букв. Он выписал их на листок бумаги. И вот что открылось его удивленному взору: «Stay Passenger Death Shakspeare Tombe Far Sieh He Leaves». Sieh по-немецки «смотри!». Получается: «Останови, прохожий, смерть! Могила Шекспира далеко. Смотри: он ушел».

Или еще можно попробовать переставить слова: «Stay Death Passenger Shakspeare Tombe Sieh Far He Leaves» – «Стой, Смерть-бродяга!» Нет, лучше так: «Стой, Всадник-смерть! Шекспира склеп отсюда далеко, ведь он ушел»…

Нет, это можно продолжать до бесконечности, понял Александр. Хватит. Не стоит сходить с ума больше других.

Королева любила свой Гринвичский дворец больше других. Она родилась в одной из палат этой пригородной резиденции английских королей, названной потом палатой Святой Девы как раз в честь того самого дня, в который родилась Елизавета, дня рождества Пресвятой Богородицы, 7 сентября 1533 года. Дворец находился в стороне от лондонской суеты, в живописной излучине Темзы. Пребывание здесь всегда ассоциировалось у Елизаветы с отдыхом, развлечениями, театральными постановками, выступлением музыкантов, карнавалами и балами. Музыкантов для этих развлечений приглашали из Италии, а актеров – из Франции. Однако и своих артистов тоже жаловали. У королевы была даже придворная детская труппа, которая, правда, ставила совсем не детские спектакли, а бывало, и кровавые драмы, в которых убийств было подчас даже больше, чем актеров. Но эти пьесы пользовались у зрителей огромным успехом, а юноши, выходцы из королевской труппы, были нарасхват во всех лондонских театрах – на роль девушек и женщин. Еще королева любила приглашать ко двору труппу слуг лорда-камергера, недавно образованное товарищество лондонских актеров. Они становились все более популярными среди столичных зрителей, так изголодавшихся по хорошим постановкам за последние полтора года, когда из-за эпидемии чумы все театры были закрыты.

Но вот чума отступила, и накануне Рождества Елизавета задумала устроить грандиозный праздник. На костюмированный бал были приглашены сорок итальянских музыкантов, невиданные фейерверки должны были поразить своим великолепием послов иностранных держав, а на десерт после бала гостям было приготовлено выступление актеров. Слуги лорда-камергера должны были показать новый спектакль. Комедия «Бесплодные усилия любви» два месяца тщательно репетировалась специально для ее величества.

Такого ответственного выступления у них еще никогда не было. Вопреки волнениям премьера прошла с невиданным успехом. Каждая шутка сопровождалась не только взрывом хохота, но и аплодисментами, так что актерам приходилось делать паузы и ждать, пока зрители успокоятся. После спектакля овации долго не утихали. Актеров вызывали на сцену несколько раз, и даже сама королева под конец встала со своего кресла.