Джек Роган - Симфония проклятых

И вновь второй и третий помощники переглянулись. Наконец Суарес пожал плечами.

— Сходи. Мигель скоро будет здесь.

Дуайр допил остатки охлажденного кофе и бросил стаканчик в корзину для мусора. Потом он улыбнулся Энджи, словно хотел сказать: «Проклятье, Таппер переходит все границы», и кивнул механику.

— Ладно, Тап.

Они вышли из рулевой рубки, оставив Суареса и Энджи наедине. Она понимала, что ей придется уйти. Теперь, когда Дуайр спустился вниз, у нее не осталось причин тут находиться, но лучшего шанса добраться до маячка могло не представиться. Энджи требовалось отвлечь Суареса на пару секунд, и она сразу нашла несколько способов. Впрочем, все они предполагали соблазнение или секс, а она слишком уважала себя, чтобы опуститься до этого.

«Нужно другое решение», — подумала Энджи.

Но ничего разумного ей в голову не приходило.

Джош сорвал сетку со стола для настольного тенниса и лег на него. Обе двери были закрыты, и внутри стало слишком жарко. Зато на столе он даже чувствовал легкий ветерок, дующий в распахнутые иллюминаторы. Джош выключил свет, достал из автомата холодную бутылку с минеральной водой, прижал ее к горящему лицу и постарался дышать ровно, чтобы немного успокоиться и не сойти с ума от медленно текущего времени.

Не получалось.

Казалось, мысль о тюрьме напугала Энджи, но Джош не доверял женщинам. Он не знал, хватит ли у нее мужества предать капитана, остальных членов команды и парня, с которым она спит? Если быть до конца честным с самим собой, в последнее время он вообще мало в чем был уверен. Несмотря на внутренние запреты, он позволил себе начать роман с Тори, прекрасно понимая, что будет вынужден обмануть ее. Конечно, он сделает все, чтобы, не нарушая закон, помочь ей, но Джош не сомневался, что Тори презирает его, и осознание этого было мучительным. Он не привык испытывать стыд.

Сейчас оставалось лишь надеяться, что Энджи больше хочет спастись, чем тревожится о Дуайре. Единственное, что от нее требовалось, это включить радиомаяк. Не вызволить Джоша из заточения и не принести ему передатчик. Если Энджи сумеет найти его и подать сигнал, ФБР, береговая охрана и иммиграционно-таможенная полиция окажутся здесь менее чем через два часа.

Впрочем, это большое «если». Если ее поймают или братья Рио заподозрят, что она пытается помочь ему, Энджи может оказаться рядом с ним.

— Проклятье!

Джош перекатился на бок, свесил ноги с края стола для пинг-понга и неохотно поставил бутылку с минеральной водой. Она нагрелась, но стоило ему убрать ее, как лицо снова начало пульсировать от боли. Пару часов назад оно так распухло, что ему казалось, будто кожа сейчас лопнет, но все-таки боль потихоньку отступала.

Он открыл бутылку, выпил половину залпом и поставил остатки на стол. После этого, стараясь не шуметь, подошел к иллюминатору и прижал лицо к опущенным жалюзи, пытаясь понять, кто его охраняет.

Сначала он подумал, что там никого нет, но затем услышал негромкий вздох. Джош слегка переместился, и теперь в поле зрения попадал проход к двери. Энтон Пински лежал, вытянувшись на полу, рядом с головой стояла большая пластиковая бутылка с водой. Его глаза скрывали солнечные очки, он давно не брился. Пински был невысоким, пять футов и шесть дюймов, а во взгляде постоянно читалось желание оказаться где-нибудь в другом месте.

Джош знал, что сумеет без проблем пройти мимо него. Он планировал подождать до темноты, прежде чем решиться на какой-нибудь рискованный шаг. Но если в течение следующих двух часов Энджи не принесет хороших новостей, придется включить в список возможных поступков нечто совсем безрассудное.

Специальный агент Рейчел Восс стояла на палубе яхты, конфискованной у наркобарона, и пыталась убедить себя, что Джош Харт жив. Кое-кто из агентов утверждал, будто бы у них есть шестое чувство, благодаря которому они узнают, когда что-то происходит с их напарником, женой или ребенком. Восс было бы легче, верь она в подобные вещи, впрочем, она всегда считала людей, рассуждающих о духовной связи, психических контактах и прочих глупостях, настоящими болванами.

Если исходить из того, что ей было известно, то Джош вполне мог кормить в море рыб. Она не хотела верить в это, но ей приходилось учитывать такую возможность. Она стояла под безжалостным солнцем, щурясь от ослепительного сияния воды, и пот стекал по ее спине и груди — Восс наказывала себя за то, что отказывалась принять реальность.