Джек Вэнс - Золото и железо [Рабы Клау, Планета проклятых]

Лектван Маркель проводил дни в жилище странном и прекрасном, на плече высочайшего утеса горы Уитни. Жилище состояло из шести куполов, трех минаретов и обширной террасы. Купола из почти прозрачного хрусталя, минареты из белой субстанции, напоминавшей фарфор, и окружавшая их терраса из синего стекла были окаймлены балюстрадой с витыми балясинами в стиле рококо, белыми с голубыми прожилками.

С точки зрения землян Маркель — красивый, непостижимый, вызывающий смущение и тревогу — походил на свою обитель. Кожа его сияла глянцевым золотом, утонченно-твердые, точеные черты его лица поражали экзотическими инопланетными пропорциями. Он носил мягкую черную одежду: облегающие бриджи, сандалии, опиравшиеся на полвершка воздуха, и плащ, драматически ниспадавший складками и развевавшийся вопреки ветру или отсутствию такового.

Маркель не приветствовал незнакомцев и никому не назначал время и место встречи, но умудрялся, тем не менее, заключать крупные сделки, не прилагая почти никаких усилий. На него работала дюжина агентов — они ежедневно связывались с Маркелем, пользуясь лектванским трехмерным телевидением, создававшим иллюзию беседы с глазу на глаз. Изредка Маркель вылетал куда-то на воздушной яхте, а иногда и сам принимал посетителей-лектванов, слетавшихся из других разбросанных по Земле купольных обителей.

Два его служителя, земляне Клод Дарран и Рой Барч, считали Маркеля церемонным, вежливым, мучительно терпеливым работодателем. Некоторые их обязанности были достаточно знакомы каждому и соответствовали повседневному опыту: им надлежало мыть синюю стеклянную террасу и натирать до блеска воздушную яхту. Другие поручения лектвана казались бессмысленными или лишенными всякой логики. Если служители ошибались, Маркель повторял указания, а Дарран и Барч реагировали на них каждый по-своему, в зависимости от темперамента — Дарран с сожалением приносил извинения, а Барч выслушивал лектвана с мрачной сосредоточенностью.

В психологическом отношении подход Маркеля объяснялся, пожалуй, не столько врожденным убеждением в своем превосходстве, сколько занятостью другими делами. Время от времени он позволял себе снисхождение. Заметив шрам на подбородке Барча, он спросил: «Что случилось?»

«Порезался во время бритья», — объяснил Барч.

Брови Маркеля удивленно взметнулись. Он зашел в купол и вернулся через несколько минут со стеклянной фляжкой, наполненной прозрачной жидкостью: «Натрите этим лицо, и вам больше никогда не придется бриться».

Барч с сомнением поглядывал на фляжку: «Мне говорили о таких вещах. Вместе с бородой стирается вся физиономия».

Маркель вежливо покачал головой: «В данном случае можете не беспокоиться». Уходя, он задержался и обернулся: «Сегодня прибудет корабль, на нем прилетит моя семья. Мы устроим церемониальный прием в одиннадцать часов. Это понятно?»

«Вполне», — чуть поклонился Барч.

«Вам известен ритуал приземления?»

«В мельчайших деталях», — подтвердил Барч.

Маркель кивнул и продолжил прогулку по террасе: пространство под подошвами его сандалий придавало ему пружинящую размашистую походку. Барч направился в комнаты, которые он делил с Дарраном, и осторожно нанес депилятор на поверхность лица. Погладив щеки, он убедился в том, что щетина исчезла.

К нему зашел Дарран: «Похоже на то, что предстоит суматоха. Сегодня прибывает семья патрона — жена и две дочери. Теперь все мы будем ходить на цыпочках — в том числе Маркель».

Барч кивнул: «Я знаю. Он спросил, помню ли я, как складывается балюстрада. Кроме того, он сказал, что прием будет «церемониальным» — то есть нам придется напялить ливреи». Барч бросил угрюмый взгляд на облегающий зеленый комбинезон с голубым жилетом: «В этих рейтузах я чувствую себя как балетный танцор». Вручив Даррану фляжку, он прибавил: «Если хочешь быть красивым, натри физиономию этим зельем. Это подарок Маркеля — депилятор, безвозвратно удаляет бороду и усы. Если бы он подарил нам литров пятьдесят, мы уже стали бы миллионерами».