Уоррен Мерфи - Дамоклов меч

Римо рванулся вперед.

Перед ним, словно из-под земли, выросла фигура Мастера Синанджу.

– Нет, Римо! – Чиун предостерегающе поднял руку. – Ты не можешь рисковать своим семенем! Я сам справлюсь с этим!

– Ты болен! И останешься здесь!

– Тогда мы пойдем вместе, упрямец, – пробурчал Чиун, и Мастер с воспитанником исчезли в темном нутре бесплатной мойки “Юрий Гагарин”. Заслон из ремней они миновали с такой скоростью, что ни один из них даже не шелохнулся.

Очутившись внутри, Римо не поверил своим глазам. Да, здесь было темно, сыро и душно, но все механизмы работали. Дорожка конвейера под ним двигалась! Римо ощутил себя ребенком в “пещере ужасов”, которого мчит к очередному неведомому кошмару.

Кожаные ремни свисали по обеим сторонам конвейера, словно гигантская бахрома, и из этой бахромы торчали ноги. Ноги эти, без сомнения, принадлежали Анне, и Римо слышал ее пронзительный крик – ремни волокли девушку прямо к громыхавшим во мраке механизмам.

– Держись! – услышал он крик Чиуна.

Повернувшись, он увидел, как тщедушное тело Мастера Синанджу перевернулось в воздухе и словно прилипло к одному из кожаных ремней. Веером сверкнули ногти, и кожаные ремни один за другим заскользили на мокрый пол.

Римо помог Анне подняться на ноги.

– Все в порядке, папочка, – крикнул он. – Она с нами!

– Ну так и держи ее, – проскрипел Чиун. – И приказываю: сейчас же уходите! Вы оба! Немедленно!

– Ну уж нет!

– Главная опасность не здесь, – отряхиваясь, заметила Анна, – все в другом конце мойки...

Чиун и Римо переглянулись.

– А Ты откуда знаешь?

– Знаю. Можете верить мне, – Анна выжимала мокрые волосы.

– А ты что скажешь, папочка?

Мнения Чиуна Римо так и не услышал – неожиданно со всех сторон на них обрушились струи воды, а затем, словно огромные гусеницы, – разноцветные щетки.

– Римо, ты направо, я – на левую сторону, – распорядился Чиун.

– А ты – за нами, – приказал Римо Анне.

Ловко увернувшись от щетки, красно-голубой, словно детский мяч, Римо попытался проникнуть к механизму, приводившему ее в движение. Разноцветные щетки имели совершенно невинный вид, но Римо знал, что их жгуты, предназначенные для полировки, в одно мгновение сдерут с него кожу, словно крупный наждак.

Разглядев наконец сочленение механизма, Римо одним ударом ноги переломил стержень; щетка, завертевшись в воздухе, упала на пол. Краем глаза Римо успел заметить, что Чиун таким же образом расправлялся уже со второй.

Однако секунду спустя Мастер Синанджу замер, словно статуя, не обращая никакого внимания на разноцветную пластиковую гусеницу, которая неумолимо приближалась к нему.

– Отойдите назад, – ответил он на недоуменный взгляд Римо.

– Что он делает? – взвизгнула Анна. – Почему он так застыл, Римо? Посмотри, ведь эта штука убьет его!

Однако Мастер Синанджу, как оказалось, вовсе не застыл. Его светло-карие глаза зорко следили за бешено вертевшейся гусеницей, и когда та оказалась в сантиметре от его лица, он, отступив назад, картинным жестом выбросил вперед руки, словно волшебник, разбрасывающий сонный порошок.

Длинные ногти прошли сквозь пластиковый ворс, как нагретый нож сквозь кубик маргарина. Обрезки жгутов рассыпались по полу, точно свадебный рис.

Анна завизжала; Чиун, взглянув на нее, согнулся от беззвучного хохота. Мокрые обрезки щеток прилипли к ее одежде, и русская красавица стала похожей на красно-белый кремовый торт.

– Говорил же – отойдите назад! – хихикал Чиун.

Схватив Анну за руку, Римо завертел ее, как балетный танцор партнершу; пластиковые обрезки горохом посыпались на пол, и Римо едва успел подхватить ее. С трудом отдышавшись, Анна оглядела себя – на одежде не осталось и следа от трофеев Чиуна.

– Премного обязана, – с ледяной вежливостью поблагодарила она Римо.

– Ты лучше держись ко мне поближе, – посоветовал тот.

– Дальше будет мыло, – предупредил Чиун. – Нас им будут поливать вон из тех дыр в стенах. Римо кивнул.

– Поэтому их лучше нейтрализовать заранее.

– Ты мыслишь верно, – согласился Чиун. Оставаясь по-прежнему каждый на своей стороне, оба ухватились руками за торчащие из стен стальные раструбы. Нажатие пальцев – и раструбы оказались сплющены, словно детский свисток. Из оставшихся узких щелей вырвалось лишь несколько капель мутной жидкости. Римо с удивлением следил, как в тех местах, куда упали капли, в полу образуются круглые с обугленными краями отверстия.