Мэтью Квирк - 500

— Да, сэр.

— И после университета планируете работать у них?

— Нет, — ответил я.

Это было нечто из ряда вон. Реальная работа в школе права предоставляется студентам в первые полтора года, когда их распределяют по фирмам на летнюю стажировку. В фирме стажера кормят и поят и переплачивают за ничегонеделание, рассчитывая, что затраченное окупится через семь чертовых лет, когда, сделавшись зрелым специалистом, он воздаст сторицей уже как полноценный сотрудник. И если уж ты попал куда на лето, то более или менее получил гарантию в трудоустройстве после окончания универа — если ты, конечно, не полный дебил. В «Дэмрош и Кокс» меня назад не ждали.

— Почему нет? — спросил Дэвис.

— Жесткая экономия, — усмехнулся я. — Я ж знаю, что я не типичный кандидат.

Дэвис извлек из стола несколько листков бумаги и быстро проглядел их. Я узнал свое резюме. Раздобыл, видать, в службе по трудоустройству.

Управляющий из «Дэмрош и Кокс» сказал, вы проявили блестящие знания и волевую натуру.

— Очень любезно с его стороны.

Дэвис подровнял листки и положил на стол.

— Дэмрош и Кокс — парочка чертовых снобов-белоботиночников, [7] «Фирма белого ботинка» — устаревшая характеристика некоторых брокерских фирм как очень респектабельных и не занимающихся сомнительной деятельностью, считающихся «аристократией» и «сливками» в таких операциях, как участие во враждебных поглощениях. Термин происходит от моды на белые лайковые ботинки в клубах элитных колледжей в США 1950-х гг. — процедил он.

Я и сам придерживался того же мнения, видя в этом главную причину того, что они от меня отказались, однако не сразу переварил услышанное от Дэвиса. Его-то фирма имела репутацию самой что ни на есть крутой из всех «чертовых снобов-белоботиночников».

— В девятнадцать вы поступили на флот, в то время как большинство ваших нынешних товарищей по семинару проводили свободный от учебы год в Европе, гуляя и пьянствуя. Служили старшим сержантом. Затем год проучились в колледже в Пенсаколе, перевелись в штат Флорида и, закончив двухгодичный курс, выпустились в числе первых. И, черт возьми, поступили в Гарвардскую школу права с почти превосходными результатами тестирования! Теперь вы претендуете на двойную степень магистра — Института Кеннеди и школы права. И… — Он сверился с другой бумагой. — Вы заканчиваете четырехлетнюю программу за три года. Как, позвольте узнать, вам удается за все это платить?

— Взял ссуду.

— В полтораста тысяч долларов?

— Ну, где-то так. Еще подрабатываю в баре.

Дэвис, похоже, отметил круги у меня под глазами.

— Сколько часов в неделю?

— Сорок. А когда и пятьдесят.

— И притом лучший на курсе. — Он покачал головой. — Я спрашиваю об этом потому, что вы великолепно разгадали мотивы, двигавшие Гаврилой Принципом: под вами то, что раздувает пламя?

Судя по всему, я попал на собеседование по найму. Я попытался припомнить избитые фразы о воспитательной колонии, призвать к ответу сидящего во мне отличника-зубрилу — но не представлял, как это получше изложить. Дэвис упростил мне задачу:

— Я бы предпочел, чтоб вы не несли тут чушь собачью. Я позвал вас сюда потому, что, судя по сказанному вами на семинаре, вы, похоже, знаете о реальном мире что-то такое, что способно двигать людьми. Что движет вами?

Рано или поздно он все равно бы выяснил мою подноготную, так что я решил разделаться с этим вопросом раз и навсегда. Сей факт моей биографии в досье был обойден, но вовсе не изжит из памяти. А люди вроде партнеров из «Дэмрош и Кокс» всегда все разнюхают. Они на дух чуют таких, как я.

— Будучи совсем юным, я вляпался в переделку. И судья поставил передо мной простой выбор: поступить на военную службу или закончить жизнь в тюрьме, если раньше не подохну. Флот меня исправил, научил дисциплине. Мне нравились там и жесткий распорядок, и всеобщая напористость, и я привнес все это в учебу.

Дэвис поднял со стола папки, закинул в свой портфель, затем поднялся:

— Вот и хорошо. Я люблю знать, с кем работаю.

Я поглядел на него, слегка озадаченный этим «с кем работаю». Обычно работодатели, уловив намек о моем прошлом, указывали мне на дверь — «жесткая экономия», мол, или «человек не нашего типа». Дэвис повел себя иначе.

— Поступите ко мне на работу, — сказал он. — Для начала положу две сотни в год. И тридцать процентов премии по исполнении работы.

«Да», услышал я свой голос, даже не успев толком ничего обдумать.