Мэтью Квирк: 500

— Живите там, пока не присмотрите для себя жилье, — сказал он мне в первый же день. — Мы сведем вас с риелтором, но, если вы настроены работать, вместо того чтобы ездить осматривать квартиры, мы оценим ваши старания.

Даже если бы я не экономил деньги, мне все равно нечего было покупать. У фирмы имелся парк машин для обслуживания сотрудников, и завтракали, обедали и ужинали мы ежедневно в офисе.

В первую же рабочую неделю я познакомился со своей помощницей Кристиной, миниатюрной венгеркой. Она была такая аккуратная, пунктуальная и рациональная, что я едва не заподозрил в ней робота. Она шефствовала надо мной во всем: у нее я мог узнать, где находится почта, а где химчистка. Она не давала мне ни малейшей возможности самостоятельно выполнить какое-либо задание, делая за меня самую нудную и кропотливую работу.

— Извините за столь назойливую привязанность, мистер Форд. И не сочтите за чрезмерную роскошь. Считайте, для Дэвиса это гарантия того, что вы будете думать лишь о своем задании и принесете ему финансовую отдачу.

Это немного упростило мне жизнь. Будучи в разъездах по поручениям, мне все время приходилось разрешать какие-то досадные проблемы — то стоять в очереди в отдел транспортных средств, то дожидаться кабельщика. И сам собой напрашивался вывод, что вся жизнь — это череда тех или иных мелких препятствий. Тогда-то я и начал кое-что понимать. Прежде деньги мне нужны были, чтобы выживать, чтобы из месяца в месяц удовлетворять жизненно необходимые потребности. Я никогда, в сущности, не думал, что именно они привносят в нашу жизнь те неисчислимые преимущества, что люди вкладывают в слово «достаток».

Все это поначалу внушало некоторую неловкость, даже как-то начало меня изнеживать. Мне привычнее было видеть себя голодным и измотанным. Но когда у тебя в день двенадцать интервью и надо осилить тысячу четыреста страниц документов, когда еженедельно требуется делать по два отчета, которые могут тебя или вознести, или уничтожить, и когда партнеры могут в любой момент свалиться на голову с «проверочкой», которая может оказаться для тебя последней, у тебя совсем нет времени на то, чтобы изнежиться. И постепенно начинаешь понимать, что Кристина права: заказанная в конференц-зал тайская лапша и машина до дома далеко не разорительная для Дэвиса цена, чтобы поддерживать работников в деятельном состоянии за две-три сотни баксов в час при семидесяти часах в неделю.

Разумеется, мне нужны были деньги, и мне очень нравились предоставляемые сотрудникам «Группы Дэвиса» льготы, но вовсе не это каждое утро в пять сорок пять вытягивало меня из постели. На ноги меня поднимал любимый ритуал надевания сияющих начищенных ботинок и хрустящей накрахмаленной рубашки. Мне нравилось уже до девяти утра вычеркнуть из списка дел восемь заданий. Мне нравилось, как подошвы моих ботинок от «Джонстон и Мерфи» стучат по мраморному полу вестибюля Дэвисовой фирмы, эхом отражаясь от дубовых панелей. Мне нравилось, проходя по коридорам, наблюдать мудрых мужей, занятых чрезвычайно важной работой, видеть Генри Дэвиса и экс-директора ЦРУ, смеющихся во внутреннем дворике, точно давние соседи по общаге, и осознавать, что если я и дальше буду пахать так, что дым из ушей, то в один прекрасный день вольюсь-таки в их круг. Что-то вроде этого двигало мной еще с той поры, когда судья поставил передо мной выбор. Мне требовалось обрести нечто большее, нежели я собой представлял, стать частью чего-то значительного, раствориться в честном труде — чтобы все это «большое и значительное» сдержало преступные начатки в моей крови.

Я готов был делать что угодно в фирме Дэвиса, лишь бы удержаться в этом респектабельном мире. Так вот я и оказался закрытым в шкафчике красного дерева.

Те первые несколько месяцев были для меня своего рода вступлением в общину. Никто не говорил, как именно, но каждый твой шаг был под контролем. Периодически тот или иной испытуемый сотрудник исчезал как будто накануне вечером где-то в узком кругу «Группы Дэвиса» прошло тайное голосование и против неугодного лица каждый поставил черную метку. Так, по крайней мере, поговаривали среди салаг. Конечно, тут было некоторое преувеличение, однако я все же усвоил этот намек и сделал вывод, что первое свое реальное задание надо выполнить, хоть умри.

В бизнесе, касающемся «правительственных дел», когда какого-то бюрократа или политика понуждают сделать то, чего желает клиент, рано или поздно приходит момент под названием «запрос». И сколь бы запутанным ни было дело в целом, оно так или иначе сводится к единственному вопросу: выдаст ли этот человек то, чего от него требуют? Да или нет?