Мэтью Квирк - 500

Какие-то торговцы наркотой пытались завлечь меня недвусмысленными гримасами, пока я шел через парковку мотеля к тому номеру, где отсиживался отец. Дверь оказалась открыта, замок взломан.

Едва я открыл дверь, на меня уставилось дуло ружья. Увидев меня, отец опустил его и положил слева от себя на кровати. Несколько уже пропитавшихся кровью салфеток были прилеплены к правому плечу.

Комнату наполнял аромат кофе. Уж точно, яблоко от яблони…

— Хочешь? — кивнул отец на кофейник. — Заварил, пока тебя ждал. Приподними-ка меня.

Я помог ему сесть на постели. Из уха у него тут же выкатилась капля крови.

— Это Генри тебя отделал?

Отец кивнул.

— Он где-то рядом?

— Вполне возможно. Они держали меня в каком-то заброшенном пакгаузе. Я смылся.

— Ходить можешь?

— Когда петух клюнул, так и бежать смог, но сейчас всего шатает. Поможешь спуститься по лестнице?

Я перекинул его руку через плечо и, выйдя с отцом из мотеля, задами повел его к машине. Рубашка у него задралась, и я увидел на спине, в районе почек, багровые рубцы.

— Я отвезу тебя в больницу.

— Думаю, со мной все нормально, Майк, — возразил отец, часто дыша. — У Картрайта есть знакомый доктор, правда ветеринар — игрок некудышный, зато хороший хирург. Он перед Картрайтом в долгу. Так что он обо мне позаботится.

Я пристроил отца поудобнее на переднем сиденье. Ни Генри, ни Маркуса видно не было. Мы съехали с Нью-Йорк-авеню и покатились по улицам в направлении водохранилища и Вашингтонского медицинского центра.

— Если ты сунешься в клинику, тебя тут же возьмут, Майк. Там всегда полно копов. Я на самом деле чувствую себя лучше, чем кажется с виду. Не беспокойся об этом.

Я продолжал ехать в больницу. Спорить с отцом я не собирался.

— Что произошло?

— Я увидел, что они сейчас до тебя доберутся, и вышел к ним. Сказал, что улика уже у тебя.

— Я потерял ее, пап, — с досадой помотал я головой. — Маркус ее спалил вместе со всем архивом.

— Ну и бог с ней. — Отец как будто ничуть этой новостью не огорчился. — Я так сказал, чтобы просто на время убрать его со сцены, дать тебе небольшую передышку. Дэвису присущи те же слабости, что и всем нам. Он верит тому, чему хочет верить. Что у каждого будто бы есть своя цена, что каждый хочет пойти на сделку. Мы можем использовать это против него. Потому я и сказал, что мы хотим поторговаться.

— Какая тут торговля?

— А никакая. Когда мы отъехали подальше от министерства, я его и озадачил. Он начал трындеть мне насчет тюрьмы, — отец изобразил пальцами губошлепа, — грозить смертельной инъекцией за убийство Перри. Я не поддался: мне не хочется, чтобы меня использовали как рычаг против тебя. Поэтому они отвезли меня в какой-то старый корабельный склад, и Маркус приступил к работе. — Он поморщился, ерзая в кресле. — Этот парень просто мастер своего дела.

— И что они собирались делать?

— Сказали, что убьют меня, если я не доставлю тебя к ним, чтобы договориться насчет улики. А я пожелал им попутного ветра в горбатую спину. Дэвиса это дико вывело из себя. Экий он чувствительный.

— Ну да, Генри не привык, чтобы ему отказывали.

— Маркус вроде как хотел упростить процедуру, но Генри аж зарычал на него: «Добавь ему! Добавь!» Я почти вырубился, и… — Отец пожал плечами. — В общем, все не так плохо. Генри под конец даже, кажется, угомонился. От черт… — простонал он.

— Что там?

— Да спина болит — и тут и там, — взялся он с обеих сторон над седалищем, затем спустился ладонями к паху. — Просто режет. Знаешь, закинь-ка меня в больницу и езжай. Отзвонись только Картрайту. Скажи, что ветеринар его не нужен и что ты высадил меня возле отделения экстренной помощи.

Лицо у отца стало белым как мел, он весь дрожал.

— Мы почти приехали, пап. Потерпи малость.

— Я там не задержусь, — сказал он и прикрыл глаза. — Насколько я понимаю, я был единственным орудием воздействия на тебя, так что, если я выйду из игры, ты сможешь его урыть, причем без всяких сделок. Я от них сбежал. Решил: или выберусь оттуда, или умру при попытке бегства. Хотя по большому счету разницы никакой.

— Для меня есть разница. Так как тебе удалось сбежать?

Он пошарил в кармане и показал мне зуб — окровавленный клык. Я невольно глянул ему в рот — зуб был явно не отцовский.

— Еще помню кое-какие приемчики. Хорошая новость в том, Майк, что он очень боится этого конверта. Я думаю, на свете много людей, что хотели бы на нем отыграться, но ни у кого нет для этого ни единого средства.