Виктор О`Рейли - Забавы Палача

Скорострельность “инграма” – тысяча двести выстрелов в минуту – по крайней мере вдвое больше, чем у среднего автомата. Сильвия выпустила в голову Зигфрида половину тридцатидвухзарядного магазина меньше чем за секунду.

Кадар встал. Он кивнул на разбросанные перед оставшимися четырьмя конверты и обертки.

– Как вы знаете, я очень забочусь об окружающей среде. Вы обяжете меня, если, уходя, уберете за собой мусор.

– А это? – Ливанец посмотрел на безжизненное тело Зигфрида.

– Не беспокойтесь, – сказал Кадар. – Это экологически безвредно.

Он повернулся и исчез за деревьями.

Иво по-прежнему жил в Берне, недалеко от главного полицейского управления, но полицейских и сыщиков из уголовного розыска трудно было винить в том, что они не узнавали его: прежнего Иво больше не существовало. Новый его облик больше соответствовал стоящей перед ним задаче – восстановить поруганную справедливость. Фантазия, возникшая в его измученном наркотиками мозгу на вокзале, когда он подстерегал Обезьяну, заслонила реальность. Теперь он был сэром Иво, благородным рыцарем и героем.

Новый образ требовал подходящего облачения. Поскольку с настоящими рыцарскими доспехами в Берне было туговато, Иво сымпровизировал свой наряд из подручных материалов. Вместо кольчуги и лат – алая мотоциклетная куртка из толстой кожи, с множеством молний и цепочек, которые приятно позвякивали при ходьбе. Поверх куртки – жилетка, сшитая из сотен маленьких швейцарских флагов, и плащ из портьерной парчи. Роликовые коньки заменили ему верного коня, а мотоциклетный шлем с забралом из тонированного пластика довершил облик современного рыцаря.

Сэр Иво знал, что за ним охотятся враги, и потому решил прикинуться безобидным трубадуром. За спиной он таскал акустическую гитару. Струн на ней почти не было, но это не мешало резонатору выполнять свои функции – вещмешка, кобуры и бумажника одновременно. В резонаторе хранились та самая окровавленная мотоциклетная цепь – рыцарская булава сэра Иво – и полдюжины раскрашенных крутых яиц.

В новом облачении сэр Иво выглядел мощнее и выше, а благодаря солнцезащитному забралу никто не мог видеть его лица. Он серьезно обдумывал следующий шаг. Он все ближе подбирался к убийце Клауса, но сейчас ему нужен был советчик: он собрал слишком много информации и не мог разобраться в ней самостоятельно. Как жаль, что нельзя поговорить с Клаусом. Трудно решать самому, что делать. Трудно быть одиноким странствующим рыцарем. Как хорошо было Рыцарям Круглого Стола.

Теперь, благодаря Обезьяне, он уже довольно много знал об убийце. И узнал бы еще больше, если бы этот жалкий трус не полез на него с ножом. Обезьяна думал, что Иво не умеет Драться. Возможно, прежний Иво и не умел, но сэр Иво – это совсем другое дело.

Он ловко выбил нож щитом (многострадальная гитара потеряла в этом сражении последние струны), а потом сразил недостойного несколькими ударами булавы. Иво был слегка устрашен тем, какой эффект произвело его оружие, но подавил дурноту, подумав, что рыцарь должен привыкнуть к виду крови.

Жаль, конечно, что Обезьяну пришлось сразить слишком рано. Он очень много знал про убийцу, но нужная Иво правда мешалась у него с враньем и рассказами о других заказчиках. Обезьяна так перепугался, что нес первое, что приходило в голову. Трудно было разобраться в этом ворохе фактов.

Сэр Иво помнил, что точность – первое достоинство рыцаря. Поэтому он аккуратно записал все на бумажку и даже попытался сделать наброски портрета убийцы по рассказам Обезьяны. Он знал, как приблизительно выглядела комната, в которой доводилось бывать – иногда вместе, иногда поодиночке – Клаусу и Обезьяне. Он знал о сексуальных пристрастиях золотоволосого человека. Он знал, что золотистые волосы – не настоящие, это парик в память о ком-то по имени Рестон. Он знал, что убийца прекрасно говорит на бернском диалекте немецкого, но тем не менее вряд ли является уроженцем здешних мест. Он знал множество других фактов. У него был список номеров машин, но, к сожалению, Обезьяна начал размахивать ножом прежде, чем объяснил, кому они принадлежат.

Сэр Иво сунул в резонатор руку и выудил оттуда раскрашенное яйцо. Оно было ярко-красным. Как кровь. Таким было лицо Обезьяны, когда по нему прошлась цепь. Но Иво постарался отогнать от себя ту страшную картину: это было всего лишь предзнаменование, убеждал он себя, – хорошее предзнаменование. Это значило, что он найдет убийцу. Но ему нужна была помощь.