Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— Бах использовал эти ноты, составляющие его фамилию, в различных сочинениях в качестве тайного автографа. Замечу, что этот шифр можно использовать только в коротких и очень простых сообщениях, потому что композиторы имеют в своем распоряжении лишь первые буквы алфавита. Например, венгр Бела Барток использовал две вторые буквы алфавита — ВВ, — чтобы подписать своими инициалами одно из сочинений. Бывают и шуточные пьесы. Например, в девятнадцатом веке ирландец Джон Филд поблагодарил одного джентльмена за роскошный ужин серией песен, построенных на нотах В Е Е F и C A B B A G E S, то есть говядина и капуста.

— Ненавижу английскую кухню, — заметила Мария.

— Ненависть также можно выразить в нотах, — продолжал Даниэль. — Эдуард Элгар, автор «Торжественных и церемониальных маршей», отомстил музыкальным критикам, нещадно его ругавшим, зашифровав их инициалы в нотах и включив в хор демонов в своей оратории «Сновидение Геронтиуса».

Даниэль сделал паузу, чтобы студенты, внимавшие ему в благоговейной тишине, запомнили имена и факты, и потом сказал:

— Как я вижу, вас интересует связь между музыкой и закодированными сообщениями, поэтому я расскажу вам об Альберти. Догадались, кого я имею в виду?

— Автора «Затерянной рощи» и «Моряка на суше»? — спросила Мария.

— Спасибо, Мария, но на самом деле я имел в виду не испанского поэта Рафаэля Альберти, а итальянца — Леона Баттисту Альберти. Вы ничего про него не читали?

— Вы дадите нам библиографию? — спросил один из студентов.

— Для исследования связи музыки с криптографией Альберти, разумеется, ключевая фигура. Вы найдете его биографию в «Жизнеописаниях» Джорджо Вазари. Альберти, который куда менее известен, чем Леонардо, обладал еще более многочисленными талантами и способностями, чем его великий соотечественник. Он был художником, поэтом, лингвистом, философом, шифровальщиком, архитектором и, что для нас особенно важно, — музыкантом. В середине пятнадцатого века он изобрел устройство — Даниэль как мог нарисовал его на доске, — которое потом стали называть «диском Альберти». Оно состояло из двух концентрических окружностей, которые можно свободно вращать, устанавливая буквы и цифры на верхнем диске над знаками на нижнем. Тому, кто шифровал послание с помощью этого простого приспособления, нужно было сообщить получателю лишь одно: в каком положении должны находиться диски относительно друг друга, чтобы правильно прочесть текст. При таком расположении дисков, как я нарисовал на доске, если бы я захотел тайно передать кому-нибудь из вас послание, например…

— Место и время свидания, — тут же сказала Мария.

— Пусть так. Выберем в качестве места…

— «Онтанарес». Я имею в виду кафе, — уточнила студентка.

— Очень хорошо. И время…

— В четырнадцать часов, — сказала девушка, вогнав Даниэля в краску.

С помощью двенадцати знаков он записал на доске то, что она ему продиктовала, при этом зашифровав послание с помощью диска Альберти.

— Но шифр Альберти состоит из букв, — заметил владелец баритона, не так давно пропевший мелодию Баха. — А мы говорили о музыкальных шифрах.

— Чтобы зашифровать послание под видом партитуры, нам всего лишь понадобится диск Альберти, на меньшей окружности которого вместо букв будут ноты. Изготовить его может каждый из двух картонных дисков. Я сам, возможно, попытаюсь вечером решить небольшую головоломку, которую мне показали двадцать четыре часа назад.

Тем временем в Вене слепой экскурсовод Джейк Малинак, у которого после падения на дощатый пол еще побаливал правый бок, беседовал с детективом федеральной полиции Австрии, Bundespolizei, в кабинете Отто Вернера, также присутствовавшего при встрече.

На столе заместителя директора Испанской школы верховой езды лежало письмо, которому, судя по цвету и качеству бумаги, было не меньше двух веков. Там было написано:

ЛУЧШЕ НАМ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ. Я ПО ТЕБЕ СКУЧАЮ

ТВОЙ ЛЮДВИГ

— Письмо подлинное, его тщательно изучили в нашей лаборатории. Подпись принадлежит Людвигу ван Бетховену, — сообщил детектив.

— В таком случае, Джейк, — заметил Вернер, — ты можешь считать свое падение самым удачным в жизни. Ты обнаружил ни больше ни меньше, как письмо Бетховена к одной из его возлюбленных.

— Как и где вы нашли письмо, герр Малинак?

— Я направился к двери, не прекращая беседы с герром Вернером, и споткнулся о доску, которая, вероятно, не была приколочена, потому что легко отделилась от пола.