Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— Сейчас ты должен сделать одно: поменьше думать о Бетховене, — сказала Кристина, забирая у Умберто половину политого маслом хлеба. — Не надо на нем зацикливаться. Подожди пару дней, пока буря утихнет, а потом садись на самолет и с букетом цветов лети в Гренобль. Твоя девушка нуждается в заботе и ласке, особенно теперь.

— Но как ты можешь доказать, — спросил Умберто, бросив свирепый взгляд на Кристину, похитившую у него половину завтрака, — что симфония, которую ты слышал у Мараньона, подлинная?

— С помощью партитуры, которой пользовался Томас: я считаю ее переложением для фортепьяно подлинной рукописи Бетховена. Я уверен — и тому есть множество свидетельств современников, — что рукопись существует. Можно попытаться раздобыть запись концерта, чтобы спокойно изучить музыку и один за другим выявить все элементы, свидетельствующие об авторстве Бетховена, — так сказать, его печать.

— И чего ты ждешь? Вдруг Мараньон записал концерт?

— Зато ты делаешь все, чтобы он окончательно забыл о невесте и будущем ребенке, о которых обязан заботиться, — заметила Кристина.

— Это тоже важно, Кристина, не мешай. Речь идет о его профессиональном росте и карьере. Ведь Алисия не колеблясь на два года уехала в Гренобль, зная, как это украсит ее резюме.

— В данный момент, — продолжал Даниэль, — мне нужно сосредоточиться на расшифровке нот на голове Томаса. Об этом меня попросила судья, я ее эксперт.

— Одно другому не мешает, — возразил Умберто.

— Ты прав. Я мог бы попросить Хесуса Мараньона о встрече.

— Вы знакомы?

— Перед концертом мы немного поговорили. Надеюсь, он меня вспомнит. Не знаю, примет ли он меня, он очень занят. Но возможно, у него есть запись концерта.

Кристина и Умберто заметили, что Даниэль не притронулся ни к кофе, ни к апельсиновому соку, ни к сэндвичу, который принес ему официант.

— Поешь немного, — предложил Умберто. — Ты неважно выглядишь. Ссора с Алисией подействовала на тебя больше, чем ты думаешь.

— Дело не в этом, — ответил Даниэль. — Просто мне не хочется есть.

— И преступление, наверное, тоже на тебя повлияло. Ты видел отрезанную голову?

— Молчи, не напоминай об этом. Ты знаешь, все очень-очень необычно. Музыкантов не так часто убивают.

— А как же Джон Леннон?

— Это единственный случай. Назови мне другой.

— Мне больше ничего не приходит в голову, — призналась Кристина.

— Я могу припомнить только очень давнюю историю. Алессандро Страделла, композитор шестнадцатого века, отбил невесту у знатного вельможи, нанявшего его для написания оперы. Тот подослал к нему двух убийц, заколовших его кинжалом. Чаще музыканты кончают жизнь самоубийством: Дэвид Манроу, Курт Кобейн, Чайковский.

— Как — Чайковский? — воскликнули хором Умберто с Кристиной.

— По меньшей мере, он пытался это сделать. Так же как и Шуман, который бросился в реку, но его спасли.

— Ты упомянул Курта Кобейна, — сказал Умберто. — А я уверен, что его убила Кортни Лав.

— Ты смотришь слишком много фильмов, — заметила его невеста. — Даже веришь, что убийца Леннона был подослан ЦРУ.

— И продолжаю верить. Не только потому, что обожаю теорию заговора. Леннон очень мешал правительству Соединенных Штатов и стал для Никсона костью в горле.

— А вдруг в случае с Томасом… — начал Даниэль, но не закончил фразу: зазвонил его мобильный, который он купил вместо пропавшего, и на экране появилась надпись «неопознанный звонок».

— Ответь, а вдруг это звонит Алисия, чтобы помириться, — сказала Кристина.

— Нет, она никогда не скрывает свой номер.

— Скорее всего, звонят из суда, — предположил Умберто.

В конце концов Даниэль поднес трубку к уху и услышал голос секретарши:

— Это Даниэль Паниагуа?

— Да. С кем я говорю?

— С вами хочет лично встретиться дон Хесус Мараньон. Завтра в одиннадцать вам подходит?

Помощник инспектора Агилар вошел в кабинет Матеоса с таким радостным видом, словно только что выиграл в лотерею. Этот прием он применял всякий раз, когда предстояло сообщить шефу плохие новости. Он притворялся, будто у него прекрасное настроение, чтобы создать впечатление, что в сущности ничего страшного не произошло. Однако за два года совместной работы инспектор Матеос успел изучить все психологические приемы своего подчиненного и сразу же понял, что стряслось что-то неприятное.

— Нам отказали в прослушивании телефонных разговоров, да? — спросил инспектор, даже не поздоровавшись с помощником.