Йозеф Гелинек - 10-я симфония

— Напоминанием? О чем?

— О месте, где спрятана рукопись Десятой.

— Как карта острова сокровищ?

— Может быть. Возможно, эти ноты указывают путь к партитуре. Томас мог позволить себе роскошь носить эту карту на голове, потому что она была спрятана и зашифрована.

— Не слишком ли мы увлеклись догадками?

— Ты только что процитировал Бернстайна. Позволь и мне процитировать другого музыканта, хоть я и не профессионал. Шерлок Холмс не только играл на скрипке в свободное время, он часто говорил Ватсону: «Отбросьте все невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался».

— Да, но он также говорил, что опасно выдвигать гипотезы, не располагая достаточным количеством фактов.

— Томас был очень рассеян. В день концерта он забыл у меня дирижерскую палочку. С другой стороны, прописная истина гласит, что если ты не хочешь забыть что-то очень важное, надо это записать. И иметь под рукой. Знаешь, где я храню бумажку с кодом от сейфа? В книге, которая стоит на полке в библиотеке, где и находится сейф!

— А теперь скажите мне название книги, — пошутил Даниэль.

— Боюсь, что я его забыл, — ответил Мараньон. — Из-за этого немца!

— Какого немца?

— Альцгеймера.

Закончив тренировку, Мараньон пригласил Даниэля подняться с ним наверх, чтобы выпить кофе. Последнего удивило, что для подъема всего на один этаж они воспользовались самым современным лифтом.

— Это на случай, если я подверну ногу на беговой дорожке, — смущенно объяснил Мараньон.

Даниэль посмотрел на часы, и Мараньон решил, что тот торопится.

— Если у тебя дела, можем продолжить разговор завтра.

— Нет, я попросил коллегу меня заменить. Но так как в это время начинаются занятия, то у меня уже выработалась привычка смотреть на часы.

Они прошли в небольшую, очень уютную гостиную, где Мараньон ненадолго оставил своего гостя.

— Я быстро приму душ и через три минуты вернусь. Попроси Жизелу что-нибудь тебе принести.

Горничная-бразильянка появилась словно по волшебству, едва господин произнес ее имя, и спросила, что он хочет выпить. Как раз в тот момент, когда Даниэль собирался попросить ее принести легкую кока-колу, зазвонил его мобильный.

— Даниэль? Это Бланка. Не знаю, что ты натворил, но здесь какой-то сеньор из полиции хочет с тобой поговорить.

В то утро Оливье Делорм не явился на встречу с помощником инспектора Агиларом. Когда тот пришел в гостиницу, портье вручил ему записку, в которой француз объяснял, что вынужден срочно отправиться в Париж по делу и свяжется с ним по возвращении — вероятно, сутки спустя.

Агилар воспользовался случаем, чтобы еще раз поговорить с Софи Лучани, которая, хотя и отказалась от затворнической жизни, по-прежнему проводила много времени в своем номере, поглощая транквилизаторы. Найдя ее в столь плачевном состоянии, помощник инспектора решил не тревожить ее понапрасну и сообщил, что по судебному решению останки Томаса, вопреки его воле, не будут кремированы. Их предадут земле на случай, если понадобится новая экспертиза. Полицейский показал ей копию татуировки с головы ее отца — в день, когда Софи Лучани посетила лабораторию, этот вопрос не затрагивался из-за случившегося с ней обморока, — и она сказала, что ничего не знала ни о ее существовании, ни о том, как ее расшифровать.

Попрощавшись с полицейским, Софи Лучани сразу же отправилась в номер князя и княгини Бонапарт, чтобы рассказать им о таинственной татуировке.

— Я предполагаю, — сказал князь, внимательно выслушав Софи, — что полицейский не только показал тебе нотную запись, но и оставил ее копию на случай, если тебе придет в голову, как ее можно расшифровать.

Софи открыла сумочку, вынула оттуда лист бумаги с нотами и вручила собеседнику, который взял его с опаской, словно речь шла о компрометирующем документе. Бегло его просмотрев, он сказал:

— К сожалению, ни я, ни Жанна ничего не понимаем в нотах, хотя очень любим слушать музыку. Но я хотел бы рассмотреть подробнее этот диск Альберти, который ты нам показала в прошлый раз.

Софи дала диск Альберти князю, и тот некоторое время внимательно разглядывал его, вращая круги в ту и другую сторону, и даже несколько раз попытался отделить их от корпуса, чтобы посмотреть, нет ли внутри тайника.

— Кажется, внутри ничего нет, — заключил князь. — Твой отец не говорил тебе, что у него есть другой диск?

— У него их было несколько, одни он сделал сам, другие приобрел у коллекционеров и антикваров. Как вам известно, он обожал шифры и зашифрованные послания. Он потратил годы, пытаясь раскрыть тайну вариаций «Энигма».