— Любопытно, — заметил Скарре. — Ты не пробовал говорить об этом в суде?
— Прокурора не интересуют мои чувства. Но он без сомнения знает о них. Он считается с ними, но никогда этого не признает. Это наш молчаливый уговор. — Сейер, священнодействуя, выпустил дым и поднял глаза. — Что сообщила тебе бабушка Хальвора? Кроме вафель и наглядного примера старения?
— Она много рассказала мне об отце Хальвора. О том, как ужасно мил он был, когда был маленьким. И что на самом деле ему просто не повезло.
— Охотно верю. Иначе зачем бы ему бить собственных детей?
— Еще она говорит, что Хальвор просиживает у себя в комнате перед компьютером все вечера, а иногда и ночи.
— Что он там делает, как ты думаешь?
— Не имею ни малейшего понятия. Может быть, ведет дневник?
— Я бы прочел его с удовольствием.
— Ты привезешь его к нам еще раз?
— Разумеется.
Они допили воду и поднялись. На стене Скарре увидел фотографию, с которой очаровательно улыбалась Элисе.
— Жена? — спросил он осторожно.
— Последняя оставшаяся фотография.
— Она похожа на Грейс Келли, — сказал он с восхищением. — Как такому брюзге, как ты, удалось заполучить такую красотку?
Сейер так растерялся от безграничной наглости напарника, что потерял дар речи.
— Тогда я еще не был брюзгой, — тихо сказал он наконец.
* * *
Автомобиль медленно скользил по гравию, направляясь к церкви Люннебю. Сейчас она была ярко освещена и стояла в розовом свете, всем своим видом показывая, что имеет на то полное право, как будто стояла тут всегда. На самом деле она была построена всего сто пятьдесят лет назад — дуновение ветерка в листве вечности. Полицейские осторожно приоткрыли дверцы, вышли из машины и прислушались. Скарре огляделся, сделал несколько шагов в направлении капеллы и заметил ряд могил впереди. Десять белых камней, выстроенных в ряд.
— Что это?
Они остановились и начали читать.
— Военные захоронения, — тихо сказал Сейер. — Английские и канадские солдаты. Немцы расстреляли их внизу, в лесу, девятого апреля. Дети приносят сюда ветки ветреницы семнадцатого мая. Мне рассказывала об этом моя дочь, Ингрид.
— «Pilot Officer, Королевские военно-воздушные силы, A. F. Le Maistre of Canada. Двадцать шесть лет. God gave and God has taken». — Скарре поднял глаза. — Долгий путь пришлось им проделать для такого короткого подвига. Вот появляюсь я, из самой Канады, в своей новой форме, чтобы бороться на правой стороне. И вот уже нет правых. Только огонь и смерть.
Сейер удивленно взглянул на напарника и побрел вниз, к церкви. Анни похоронили на краю кладбища, внизу, у большого ячменного поля. Цветы уже начали вянуть. Мужчины молча смотрели на могилу и думали каждый о своем. Потом побродили кругом, читая надписи на других камнях. Наконец Сейер нашел то, что искал. Маленький камень, украшенный витиеватым шрифтом. Скарре нагнулся и прочел:
— «Наш любимый Эскиль»?
Сейер кивнул:
— Эскиль Йонас. Родился четвертого августа девяносто второго года, умер седьмого ноября девяносто четвертого.
— Йонас? Торговец коврами?
— Сын торговца коврами. Подавился завтраком и задохнулся. После несчастного случая брак распался. Не так уж странно, это наверняка часто происходит. Но у Хеннинга есть старший сын, который живет с матерью.
— У него на стенах висели фотографии сыновей, — вспомнил Скарре и засунул руки в карманы. — Что это за скол наверху?
— Видимо, кто-то что-то отсюда украл. Здесь наверняка сидела птичка или ангел — их часто можно встретить на могилах маленьких детей.
— Странно, что они не восстановили его. Очень скромная могила. Выглядит запущенной. Я думал, только стариков забывают…
Они обернулись и окинули взглядом поля, окружавшие кладбище со всех сторон. Рядом благостно светились в синих сумерках окна дома священника.
— Мать уехала в Осло, ей трудно часто приезжать сюда.
— Зато Йонасу две минуты.
Скарре бросил взгляд в другую сторону, на холмы Фагерлунд и склон холма Коллен, застроенный домиками, в которых тоже светились окна.
— Из окна его гостиной видна церковь, — заметил Сейер. — Я помню, я видел ее, когда мы заходили к нему. Может быть, ему этого достаточно.
— У него уже наверняка появились щенки, — встрепенулся Скарре.
Сейер не ответил.
— Так на чем мы остановились?
— Я точно не знаю. Но после того как этот маленький мальчик умер, — Сейер снова взглянул на могилу и нахмурился, — Анни словно подменили. Почему она приняла это так близко к сердцу? Она была крепкой и сильной девочкой. Разве все здоровые, нормальные люди не преодолевают это? Разве мы не устроены так, что принимаем смерть и живем дальше, по крайней мере, через какое-то время?
Читать дальше