Дэн Уэллс - Мистер Монстр

— Я к ней не прикасался.

— Предварительные данные судебно-медицинской экспертизы свидетельствуют об обратном. Например, на ее теле найдены твои волосы, а поблизости — твои ботинки. Но не волнуйся. Следствие веду я, и мне без труда удастся направить его по другому пути. Конечно, при условии, что ты согласишься на мое предложение.

— Вы хотите знать о Мхае.

— Я дал тебе два шанса, — сказал он, отстегивая наручники, — но ты не воспользовался ими. Даю третий. Вставай.

Я потер запястья и поднялся на ноги.

— Какие два шанса?

— Два шанса быть собой, — пояснил он. — Жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. Ты — не они, — добавил он, показывая на четырех охваченных ужасом женщин. — Ты не игрушка, не жертва, жмущаяся в угол от страха. Ты воин, как из древних легенд. Ты убил бога, Джон. Разве ты не хочешь занять его место?

Он взял меня за руку и потащил к лестнице. Я двинулся следом на нетвердых ногах, цепляясь за него, чтобы не потерять равновесие. Ноги плохо слушались, голова кружилась.

— Я не похож на вас.

— Никто не похож, — ответил Форман, толкая меня к лестнице.

Я ухватился за перила и попытался встать на ступеньку.

— Но и никого, похожего на Мхая, тоже не было, — сказал он. — И никого, как ты, нет. Ты баловень судьбы. А теперь поспеши.

Я поднялся по лестнице и, пока Форман запирал дверь, остановился на кухне, разминая ноги. Я был свободен, но слишком слаб, чтобы предпринять что-либо, — Форман, даже совершенно не владея собой, чувствовал мои намерения и защищался. Означало ли это, что я имею шансы на успех, только напав на него спонтанно? Смогу ли я запланировать неожиданное происшествие?

Заиграл сотовый телефон. Форман залез в карман, посмотрел, кто звонит, улыбнулся и ответил:

— Никто, рад тебя слышать.

Пауза.

— Нет, пока ничего. Но мы скоро выясним.

Он посмотрел на меня:

— Он сильнее, чем мы думали, и слабее. Не могу дождаться момента, когда ты увидишь его.

Пауза.

— Да, я тебе говорил, позвоню, как только узнаю. Немного терпения.

Пауза.

— Пока.

Он убрал телефон и показал на коридор:

— После тебя.

Я пошел по коридору, опираясь о стены, чтобы не упасть, и спрашивая себя, есть ли за ними еще замурованные люди!

— Радха была закована, я дал тебе нож, а ты отказался пытать ее. Но ей нравилось, когда ее мучили. Когда мы заканчивали, она всегда испытывала удовлетворение.

— Удовлетворение, что осталась жива.

— Вы, смертные, цените такую возможность, — согласился он. — Смерть определяет характер вашей жизни, и, сталкиваясь со смертью, вы становитесь сильнее. Вы больше узнаёте, больше чувствуете. Наверное, это прозвучит глупо, но каждый раз, когда вы не умираете, вы делаетесь более живыми.

— А что определяет характер вашей, демонов, жизни? — спросил я.

— То, в чем мы испытываем недостаток.

Мы миновали спальню и прошли по коридору в пыточную. Силы понемногу возвращались, кровь притекла к ногам, и я уже не боялся упасть.

Я гадал, кого увижу в этой комнате, — наверняка кого-то знакомого. Кого он будет заставлять меня мучить? Мать? Сестру? Брук?

— Второй шанс ты упустил, когда она сидела в яме, — продолжал Форман, — хотя это было легче легкого: ты бы даже лица ее не видел, просто подносил провода к цепи. И это пошло бы на благо, ты спас бы ей жизнь. Но ты снова ничего не сделал.

— Я не хочу трогать людей.

— Ты так говоришь, но ведь это не помешало тебе прикончить Мхая, не помешало напасть на меня в подвале. У всех нас, конечно, свои пристрастия, и мне следовало понять, что я делал тебе неправильные предложения. Ты не хотел мучить Радху, потому что она невинна, а ты можешь причинить вред только негодяю. Вот я и привез тебе негодяя.

Мы вошли в комнату пыток, и я увидел его: Курта, обидчика сестры, связанного, с заткнутым ртом и целиком в моей власти.

Он находился в сознании, глаза смотрели прямо, рот залепляла клейкая лента. Его ноги Форман надежно приковал к полу, проломив доски и обмотав цепи вокруг опор, их поддерживающих. Руки, связанные в запястьях веревками, тянулись к отверстиям в потолке, но если Стефани висела свободно, то Курт был растянут, распластан, зафиксирован на месте.

Курт уставился на меня широко раскрытыми безумными глазами, в его взгляде читалось: он совершенно не понимал, что происходит. Я пропал два дня назад, и он наверняка знал об этом. Я явно походил на пленника: весь покрытый засохшей грязью из ямы, рубашка прожжена, на одежде короста рвоты. К тому же я едва шел. Догадаться, что я пленник и жертва, было нетрудно. И в то же время я находился здесь, без наручников, и Форман относился ко мне благосклонно. Как к равному. Если Курт слышал хоть часть того, что говорил Форман в коридоре, его недоумение только усилилось.