Дэвид Хьюсон - Убийство-2

— Я стараюсь подходить к делу непредвзято. А вы?

Вернулся Странге. За спиной у полковника он помахал Лунд листком бумаги, зажатым в руке.

— Сама эта мысль — чистое безумие, — отрезал Ярнвиг и встал из-за стола.

Форма защитного цвета, по три серебряных звездочки на погонах. Властелин маленького королевства Рюванген.

— Спасибо, — тоже поднялась Лунд и протянула ему руку. — На этом всё.

— Что у вас? — спросила она, когда Ярнвиг ушел.

— Лисбет Томсен живет в Швеции. На острове Скогё. В двух часах к северу от Мальмё.

Он уже тянулся к своей куртке. Лунд тоже стала одеваться.

— Она остановилась в доме, который принадлежал ее покойному дяде. Шведской полиции уже передали информацию о ней и о том, что мы едем. Берем мою машину, я только что заправился.

— Хорошо, — сказала она. — Я поведу.

Это заявление его озадачило.

— Почему? А! — Его лицо просияло. — Чтобы я поел торт! — Он посмотрел на ее сумку. — Вы принесли мне кусочек.

Лунд молча застегивалась.

— Вы обещали.

— Я куплю вам что-нибудь по дороге.

— Я не ем за рулем.

— Я же сказала, что поведу сама.

— Ну нет. Вы отвлекаетесь, я заметил.

— Я куплю вам пирожное, — повторила она. — Вы сможете есть и следить за тем, чтобы я не отвлекалась от дороги. Ну, теперь можно ехать?

Через полчаса они уже переехали по мосту пролив Эресунн, пересекли границы и оказались в Швеции. Она вела аккуратно, ответственно, ни разу не превысила скорость, ни разу не отвела глаз от дороги. И была на это только одна причина: Странге накинется на нее в тот же миг, как только она допустит малейшее нарушение. Он очень дотошный и очень правильный, в чем-то почти пуританин.

Тем не менее Лунд успевала поглядывать на мелькающие за окном шведские пейзажи. Эта дорога была ей хорошо знакома. Два года назад она намеревалась в последний раз проехать этим же маршрутом, оставив Данию ради новой жизни с Бенгтом и Марком, покончив с работой в отделе убийств копенгагенской полиции. Вместо этого она собиралась стать мелким чиновником шведских Вооруженных сил, хорошей матерью своему сыну и любящей спутницей Бенгту Рослингу.

Ей помешало дело Бирк-Ларсен, которое завершилось ее изгнанием в Гедсер. Она до сих пор слышала отголоски гнева, который ощущала, когда поиски убийцы Нанны уводили ее все глубже в пучину лжи, корысти и безумия.

Ей было о чем сожалеть, и прежде всего о Яне Майере и об ошибке — ее ошибке, — которая на всю жизнь усадила ее напарника в инвалидную коляску. Но, помимо тех нескольких моментов, она считала, что все делала правильно. Будь у нее шанс повторить жизнь, она снова взялась бы за это дело с той же целеустремленностью и бескомпромиссностью. И с надеждой на лучший исход.

— Лисбет Томсен пошла в армию добровольно, — сказал Странге, не обращая внимания на пустынную местность, обнаженные деревья, знаки, предупреждающие водителей об оленях, редкие поникшие избушки. Он заново перечитывал личное дело Томсен — медленно, страницу за страницей, строчку за строчкой.

— В отличие от вас, как я понимаю.

Он хмыкнул:

— Я, добровольно? Ну уж нет.

Она на мгновение все же оторвалась от дороги и с улыбкой глянула на него. Он выглядел слегка виноватым.

— Сказал, что у меня проблемы со спиной.

— Что, правда были проблемы?

— Нет, но я так боялся идти в армию… Отговорка не помогла, они запросили мою медкарту, так что оказался я посреди грязного поля, в полном обмундировании, бегал там туда-сюда как сумасшедший с оружием и прочими грузами. Думаю, это они мне отомстили за вранье.

— Да бросьте. Вы же мужчина, а мужчинам такие вещи нравятся.

Он повел головой из стороны в сторону:

— Ну да, все было не так уж плохо. Я даже подумал, не пойти ли потом в полицию. После колледжа я проходил трудовую практику в нашем управлении. Целое лето, между прочим. И вы там были.

Лунд от неожиданности сняла ногу с педали газа, посмотрела на Странге.

— Что?

— Я еще удивился: всего на пару лет старше меня, а уже настоящий коп. А я всего лишь мальчик на побегушках. Вы, конечно, на меня и внимания не обратили.

— Даже восемнадцать-двадцать лет назад в полиции было немало женщин. Мне так кажется.

— Это были вы, Лунд. Уже тогда неприступная, как скала. — Он помолчал, покусал губы, пока взвешивал свои слова. — И красивая. Форма вам шла. Конечно, вы и сейчас… не изменились с тех пор. А я… — Он провел ладонью по ежику волос. — Я состарился.

— Вот болтун, — пробормотала она.