Дэвид Хьюсон - Убийство-2

— Приглашаю вас, Томас, пообщаться с тем, кто уже выслушал меня и согласился, что самое важное в нашей ситуации — это продолжать борьбу за правое дело.

— Ваши игры…

— Никаких игр, — быстро сказал премьер-министр. — И никаких партий и альянсов. Когда речь идет о войне, мы едины. Вы ведь этого хотели?

Двери медленно распахнулись. За ними открылся зал, полный людей. Потный, тяжело дышащий Бук сделал несколько шагов и остановился на пороге, уже зная, что увидит.

Там были Эрлинг Краббе и Биргитта Аггер, лидеры партий меньшинств, все до единого члены кабинета министров. Вся политическая элита Слотсхольмена — враги на бумаге, они собрались здесь вместе в полном согласии.

Герт Грю-Эриксен встал в центре зала, обернулся к Буку и поманил его рукой.

— Томас! — раздался сзади высокий женский голос.

Бук не двигался.

— Томас. — К нему подбежала Карина Йоргенсен и, мягко взяв под локоть, потянула за собой. — Журналисты уже здесь. Вас ждут, пора начинать.

Он разбил боковое окно в машине Странге своим пистолетом, открыл замок, вытащил человека в синем тюремном костюме и в наручниках наружу. Грубо вытолкал через калитку в мемориальный парк, привел к бывшему стрельбищу с тремя столбами.

На земле лежало два неподвижных тела. Ему понадобятся ключи от наручников, они наверняка у Странге.

А еще ему нужен план и хорошая история, но и с этим он уже наполовину справился.

Рабен рванулся, покатился по траве. Удар ботинком в живот, еще один в подбородок. Потом он приставил к его лицу пистолет, и Рабен наконец затих.

— Неблагодарная скотина, — процедил он и нанес ему еще один удар — в пах.

Протерев оружие куском ткани, припасенным в кармане, он присел на корточки над хрипящим, окровавленным Рабеном, вложил рукоятку пистолета в его пальцы, сделал два быстрых выстрела в тело, распростертое в нескольких метрах. Труп Странге дернулся раз, другой, снова застыл. Женщина лежала неподвижно с тех пор, как он стрелял в нее. Но слишком далеко для такого же трюка. Пусть пока остается там, где есть.

План.

Он принес с собой два пистолета. Отбросил тот, которым только что стрелял, в траву рядом со столбами. Вынул второй, встал над скрюченным от боли человеком, кашляющим кровью.

— Это ты заставил его, — просипел Рабен, пытаясь плечом вытереть с лица грязь и кровь. — Тебя найдут…

Он цинично засмеялся:

— И не надейся. Думаешь, смерть такого червя, как ты, имеет какое-то значение? А кроме того… — Человек с пистолетом в руке отвлекся от своей цели на мгновение. — Ты и вправду ничего не помнишь? Я-то думал, ты морочишь всем голову. Но, видно…

— Чего не помню?

Он опять опустился рядом с Рабеном на корточки.

— Это ведь ты все начал. Ты застрелил первого ребенка. Странге был хорошим офицером и здравомыслящим человеком. Он убил бы любого, но только если бы для этого была причина. — Он с интересом разглядывал Рабена. — В твоих показаниях об этом ничего не было. Зато нам все рассказал Странге. И твои бойцы тоже. Неужели ты не заметил, как они тебя боялись? — Он закинул голову и захохотал, похожий на волка, воющего на луну. — Все это время ты гонялся за монстром и не знал, что этот монстр — ты сам.

— Ты врешь… врешь… — Голос Рабена превратился в низкий испуганный хрип, комом стоящий у него в горле.

Он приставил черное дуло к виску Рабена.

— Зачем мне врать? Я сейчас застрелю тебя. Так же, как ты застрелил девчонку. И других детей. И мать. — Кивок на тело Странге. — Отца убрал он. Но тот поддерживал талибов, тут все чисто.

— Замолчи…

— Ты все начал. Ты со своей злобой. Ты убил тех детей, потому что… — Он покрутил свободной рукой у виска. — Потому что свихнулся. А потом винил всех, но только не себя. Ну как? — Дуло ткнулось в череп Рабена. — Теперь вспомнил? А потом ты превратился в слюнявое ничтожество, изображал вселенскую скорбь. Сколько хороших людей мы из-за тебя потеряли…

— Арильд…

— Обращайся ко мне по званию. Хоть раз в своей жалкой жизни веди себя, как подобает солдату.

Он отошел к телу Странге, обшарил карманы, отыскал связку с ключами, похожими на ключи от наручников. Вернулся и покачал связкой над головой Рабена. Тот рыдал, задыхаясь и вздрагивая.

— Наконец-то, — сказал генерал. — Вижу, память к нам вернулась. Поздновато, я бы сказал…

Он вынул телефон, набрал номер полицейского управления. С другого конца линии доносились веселые голоса и звяканье стекла.

— Брикс? Вы там что-то отмечаете?