Лорел Гамильтон - Смеющийся труп

– Думаю, да.

В его глазах вспыхнул своего рода темный свет, искрящаяся чернота. Он поджал губы и улыбнулся такой зловещей улыбкой, словно уже предвкушал мучения для одной Доминги Сальвадор. И картина, которая ему представилась, явно доставила ему немалое наслаждение.

От его взгляда у меня по спине побежали мурашки. Я надеялась, что Джон никогда не обратит на меня этих темных глаз. Что-то мне говорило, что он был бы опасным врагом. Почти столь же опасным, как Доминга. Но все-таки не настолько.

Улыбающаяся Доминга Сальвадор сидела в гостиной. Маленькая девочка, которая во время моего последнего визита сюда ездила на велосипеде по тротуару, устроилась у бабушки на коленях. Она сидела изящно и томно, как котенок. Два мальчика постарше сидели у Доминги в ногах. Семейная идиллия. Меня чуть не вырвало.

Разумеется, только из-за того, что она была самой опасной жрицей вуду из всех, кого я знала, вовсе не следовало, что Доминга не может быть бабушкой. Человек редко бывает кем-то одним. Гитлер любил собак.

– Буду только рада, если вы произведете у меня обыск, сержант. Мой дом – ваш дом, – сказала она тем же паточным голосом, каким уже предложила нам лимонада или, кто хочет, осажденного чаю.

Мы с Джоном Бурком встали в сторонке. Пусть полиция делает свое дело. Доминга заставила полицейских сполна почувствовать всю нелепость их подозрений. Просто добрая старенькая леди. Хорошо же.

Антонио и Энцо тоже стояли в сторонке. Они несколько подпортили картину семейной идиллии, но, очевидно, Доминге нужны были свидетели. А может быть, и стрельба не была снята с повестки дня.

– Миссис Сальвадор, вы догадываетесь о причинах этого обыска? – спросил Дольф.

– Нет никаких причин, потому что мне нечего скрывать. – Доминга приветливо улыбнулась. Будь она проклята.

– Анита, мистер Бурк, – сказал Дольф.

Мы вышли вперед, как ассистенты на представлении иллюзиониста. До которого, кстати, было не так уж далеко. Высокий полицейский приготовил видео камеру.

– Полагаю, вы знакомы с мисс Блейк, – сказал Дольф.

– Имела удовольствие познакомиться, – сказали Доминга таким холодным тоном, что у нее во рту не растаял бы и кусок масла.

– А это – Джон Бурк.

Зрачки ее на мгновение расширились. Первая брешь в ее великолепном камуфляже. Она слышала о Джоне Бурке? Это имя ее встревожило? Я надеялась, что да.

– Очень рада, наконец, с вами встретиться, мистер Бурк, – сказала Доминга после некоторого молчания.

– Всегда хорошо встретить другого искусника, – ответил он.

Доминга слегка склонила голову в знак согласия. Она хотя бы не пыталась изображать полную невиновность. Она признала, что практикует вуду. Уже прогресс.

Довольно неприлично крестной матери вуду пытаться изобразить невинность.

– Давай, Анита, – сказал Дольф. Никаких подготовительных речей, никакой театральщины, прямо к делу. В этом весь Дольф.

Я достала из кармана полиэтиленовый пакет. Доминга озадаченно нахмурилась. Я вынула из пакета гри-гри. Ее лицо застыло и стало похоже на маску. Только насмешливая улыбка искривила ее губы.

– Что это?

– Ну-ну, Сеньора, – сказал Джон. – Не надо валять дурака. Вы отлично знаете, что это.

– Разумеется, я знаю, что это некий амулет. Но разве полиция теперь запугивает старух амулетами?

– Лишь бы работало, – сказала я.

– Анита, – одернул меня Дольф.

– Прости. – Я посмотрела на Джона, и тот кивнул. Я положила гри-гри на ковер приблизительно в шести футах от Доминги. В этом деле мне приходилось целиком полагаться на слова Джона, но кое-что я все-таки обсудила с Мэнни по телефону. Если у нас все получится, если суд это признает и если нам удастся растолковать суть происходящего присяжным, у нас появится шанс. Не слишком ли много “если”?

Какое-то мгновение гри-гри был неподвижен. Потом фаланги слегка закачались, как будто их, словно четки, перебирали невидимые пальцы.

Доминга ссадила внучку с колен и шуганула мальчиков. Энцо взял их за руки. Сеньора сидела одна на кушетке и ждала. Слабая улыбка еще оставалась у нее на губах, но теперь она была какой-то болезненной.

Амулет начал ползти к ней, словно слизняк, напрягая несуществующие мускулы. Я почувствовала, что у меня шевелятся волосы.

– Ты записываешь, Бобби? – спросил Дольф.

Полицейский с видеокамерой ответил:

– Я снимаю. Я ни на секунду не верю в эту херню, но я снимаю.

– Пожалуйста, не употребляйте таких слов при детях, – попросила Доминга.