Ричард Дейч - Похитители тьмы

Синди не знала, что думать об Иблисе. Она много лет не видела его — он часто бывал в их доме, когда Синди была маленькой, водил куда-нибудь пообедать и вообще вел себя как объявившийся из долгого небытия дядюшка. Покупал подарки на Рождество и дни рождения и, казалось, был привязан к КК. А теперь он появился только для того, чтобы похитить ее и Симона.

Но и сейчас ее переполняли разные эмоции — не один лишь страх. Она ни на кого в жизни не была так зла, как теперь на сестру. Та во всем обманывала ее. Единственный человек, которого она любила, которому верила, лгал ей каждым своим словом.

А что, если об этом станет известно всем? А если босс узнает, что ее идеальная сестричка, ее героиня, которой она хвасталась всем своим знакомым, — обычный вор? Что ее обучение в Оксфорде оплачено выручкой от продажи воровской добычи? Она тогда не только потеряет работу, но и, возможно, ее карьера закончится, если это станет известно в мире бизнеса.

Синди всегда считала, что старшая сестра никогда не ошибается. КК была для нее сестрой, матерью, наставником… а теперь выясняется, что она все это время воровала, крала что ни попадя, чтобы набить карманы. А ее заявления, что она делала это ради их выживания, — сплошная ерунда. Могла бы найти какую угодно работу, но пошла легким путем, не утруждая себя. А если она делала это только ради их выживания, то почему не прекратила до сих пор? Ложь сестры не знала границ. КК больше не нужно было помогать младшей сестре, платить за обучение, а она вдруг оказалась в тюрьме бог знает за что. В тюрьме, из которой бежала. Синди совсем не знала ту женщину, которую считала сестрой.

Но больше всего ее терзала мысль о том, что если КК лгала ей об этом, то, видимо, в их жизни немало и другого вранья. Вся ее жизнь оказывалась под вопросом.

Синди жила по правилам. Она много трудилась, училась в лучших школах, всю себя отдавала работе. Была не идеальна и прекрасно это понимала. Случалось, лгала, даже списывала на двух-трех экзаменах, чтобы повысить средний балл в аттестате, но относилась к этому, как ко всему, что делала в своей жизни: цель оправдывает средства, а цель эта была порождена ее желанием никогда не жить в той нищете, которая выпала на долю ее матери. Она не желала работать горничной или белошвейкой, не хотела жить, вечно испытывая нужду в деньгах. Если же и работала по восемнадцать часов в день, то для того, чтобы стать богатой, а не перебиваться с хлеба на воду в двухкомнатной квартирке. И хотя Синди любила мать, но быть похожей на нее не желала.

Однако теперь, сидя взаперти и размышляя о своей жизни, она вдруг поняла, что все в ней не так, как она представляла. Имелись ли другие способы достижения успеха, кроме денег и положения в обществе? А как быть с любовью и детьми, со всеми этими представлениями о настоящем счастье из детских книжек? Правилен ли ее нынешний взгляд или он навеян страхом?

Она посмотрела на Симона, подошла к нему, присела рядом с кушеткой, проверила его пульс. Нормальный, несмотря на серьезную рану на голове. Синяк на правой стороне лица начал распространяться на щеку и глаз. Синди передвинула мешочек со льдом, подперла его подушкой.

Злость все еще переполняла ее — на Иблиса, на КК. Это из-за них она и Симон оказались здесь, из-за их воровских игр, из-за того, что они жили в криминальном мире.

Синди поднялась с кровати и подошла к стальной двери. Она и прежде видела сейфовые двери — в банках, в кинофильмах, но всегда снаружи. Она смотрела на матированную сталь, отделяющую ее от свободы. Здесь не было ни ручки, ни кнопки на чрезвычайный случай. В комнате отсутствовал телефон, переговорное устройство. Люди Иблиса забрали ее сотовый, хотя, возможно, в металлической клетке он был бы бесполезен. Ни средств, ни возможностей связаться с внешним миром здесь не существовало.

Девушка снова повернулась к двери и не из страха, а от злости на Иблиса и КК принялась молотить по ней обоими кулаками. Ее переполняли эмоции, слезы злости текли по щекам, и она закричала в отчаянии:

— Откройте эту проклятую дверь!

Она была готова умереть.

Летнее солнце клонилось к закату, окрашивая земляные тона сооружений Стамбула в огненные цвета. Запах жареной ягнятины, продаваемой уличными торговцами, проникал сквозь открытые окна.

Майкл сидел на полу своего номера, держа на коленях сумку Симона, и листал целую кипу бумаг по музею Топкапы — его экспонаты и история, система обеспечения безопасности, копии правительственных решений по музею.