Ричард Дейч - Похитители тьмы

Майкл и КК вышли из задней части музея и двинулись по длинной дорожке прямо к трем зданиям в юго-западной части музея. Гробница Селима II представляла собой квадратное сооружение с восьмиугольным верхним этажом, увенчанным пятнистым свинцовым куполом. Здание из резного камня, отделанное мраморными панелями, располагалось между гробницей сына Селима, Мурада III, и его внука Мехмеда III.

Перед входом расположился портик с центральным куполом и цилиндрическими сводами по бокам. По обеим сторонам входа расслабленно стояли два охранника, переговариваясь вполголоса и поглядывая на поток туристов, протекающий внутрь через широко открытые двери.

Внутри было светло благодаря двум рядам зарешеченных окон, опоясывавших здание, и третьему в барабане купола, а также еще восьми окнам в самом куполе. Изнутри он имел красный цвет и был украшен орнаментальными узорами синего и золотистого цветов, а под ним располагались красные и белые арки, опирающиеся на колонны светлого мрамора.

Между верхними и нижними окнами по восьмиграннику проходила синяя лента, которая служила границей, отделяющей атмосферу кладбища и небес наверху. Лента была исписана арабской вязью, говорившей о почтении к мертвым.

Уменьшившаяся к вечеру толпа туристов бродила между сорока четырьмя обтянутыми зеленой материей гробами разных размеров. В изголовья, под которыми покоились мертвецы мужского пола, были вделаны белые тюрбаны. Рядом с большим саркофагом Селима II расположились меньшего размера гробы его жены, пяти сыновей и трех дочерей, а также двадцати одного внука и тринадцати внучек — при виде их трехфутовых гробов туристы погружались в почтительное молчание.

Мраморные стены здесь не имели иных украшений, кроме узоров и арабской вязи, хотя эти стены были бесценны сами по себе. Охранники оставались снаружи, погруженные в свой разговор, и лишь изредка заглядывали внутрь.

— Насколько ты уверена, что посох находится в гробу? — спросил Майкл.

— Вполне.

— Нелепый ответ, — сердитым тоном прошептал Майкл. — Уверена или нет?

КК с трудом сдерживалась, чтобы не взорваться.

— Симон сказал, что он здесь. В его записках утверждается, что он здесь. Других оснований для уверенности у меня нет.

— Значит, убедиться мы сможем, только здесь и сейчас открыв гроб?

— Открывай, — с вызовом сказала девушка.

Майкл подошел к саркофагу султана, подсунул руку под край зеленого савана на саркофаге Селима, быстро сдвинул материю в сторону, увидел под ней мрамор гробницы. Туристы были шокированы его поведением, реагируя ахами и охами, а глаза Кэтрин расширились от удивления. Майкл быстро продемонстрировал смущение, всем видом показывая, будто сделал это случайно. Он снова задернул зеленый саван, разгладил материю, пока никто не позвал охранников.

Однако он увидел то, что ему нужно было увидеть. Крышка свободно лежит на гробе, а значит, ее можно поднять, хотя ее вес должен составлять не менее тысячи двухсот фунтов.

— Как, черт побери, ее поднять? — прошептала Кэтрин.

Майкл помолчал несколько секунд, потом улыбнулся.

— Ты столько времени провела в спортзале…

— Очень смешно.

— Да, это будет потруднее, чем мы предполагали.

— Неужели? — насмешливым тоном проговорила КК, тряхнув головой. — Ты думаешь?

Майкл улыбнулся.

— Я думаю, только когда вынуждают обстоятельства.

Она повернулась и направилась к двери, не в силах сдержать ярость.

— Тогда тебе уже пора начать думать, потому что мы в большой заднице.

Синди смотрела на большую стальную дверь, мысленно побуждая ее открыться, но через тридцать секунд поняла, что просто выдает желаемое за действительное. Она отхлебнула холодной воды из бутылки и оглядела комнату. На полу лежал синий персидский ковер, его плотная щетина щекотала подошвы, когда она, босая, прошла по нему. На стене висел плазменный телевизор, в углу мини-кухня с холодильником и шкафом, набитыми продуктами и напитками. Стены из темных древесных панелей и тяжелая мебель красного дерева и кожи — все это создавало атмосферу лондонского мужского клуба.

А у задней стены стояла кушетка, на которой лежал Симон, так и не пришедший в себя. Его голова была замотана бинтом.

Иблис, когда его люди привели сюда ее и принесли Симона, недвусмысленно сказал: «Ваши жизни в руках твоей сестры. Молись, чтобы ей сопутствовал успех». После этого вышел и закрыл дверь, оставив их в этой комнате без окон.