Джон Катценбах - Фатальная ошибка

— Я тот, кто может доставить вам очень большие неприятности, мистер О’Коннел. Такие, что хуже не бывает, поверьте. Сопряженные с болью и большими огорчениями. Но, с другой стороны, я могу оказать вам немалую помощь. У вас появится возможность неплохо заработать. Так что выбирайте.

Топор немного опустился к земле.

— Слушаю, слушаю. Продолжайте.

Скотт покачал головой. Он сочинял сценарий на ходу:

— Я не веду серьезных разговоров на улице, мистер О’Коннел. Человеку, которого я представляю, уж точно не понравилось бы, если бы я стал обсуждать его дела там, где нас могут подслушать.

— О чем вы толкуете, черт побери?

— Давайте зайдем к вам домой и спокойно все обсудим. Иначе я снова сяду за руль — и больше вы меня не увидите. А вместо меня вас навестит кто-нибудь другой. И этот другой или даже другие, мистер О’Коннел, не будут настроены разговаривать так же дружелюбно, уж поверьте. У них разговор совсем иной.

По всей вероятности, О’Коннелу доводилось в своей жизни произносить и выслушивать немало угроз и подобные фразы на него не действовали.

— Как, вы сказали, вас зовут?

— Я не говорил. Это ни к чему.

О’Коннел колебался; топор опустился еще ниже.

— О чем вообще речь-то? — спросил он не без любопытства.

— О долге. Но здесь я больше ничего не скажу. Вас это может заинтересовать. Принести вам деньги. А может, и не принести. Все в ваших руках.

— С какой стати вы станете давать мне деньги?

— Потому что всегда проще заплатить человеку, чем действовать иначе.

«Пусть поломает голову над тем, что это может значить», — подумал Скотт.

Поколебавшись еще какое-то время, О’Коннел наконец опустил топор:

— Ладно. Пошли. Выслушаю ваши бредни и ваше предложение. Но учтите, я пока еще ни на что не подписался.

С этими словами он сделал широкий жест в сторону своего дома, указывая топором дорогу.

В лесу, за грязной дорогой, которая тянется вдоль реки Вестфилд, есть место чуть ниже Честерфилдского ущелья, где по обеим сторонам реки возвышаются на шестьдесят футов сплошные серые скалы — очевидно, результат какого-то доисторического сейсмического сдвига. В холодное время года это место облюбовали охотники, в более теплое — рыбаки. В жаркие летние дни Эшли с друзьями частенько бегали на речку и купались здесь нагишом.

— Надо использовать обе руки! — строго наставляла девушку Кэтрин. — Крепко держи револьвер в правой руке и обхвати сверху левой, прицелься и нажимай на курок.

Эшли слегка раздвинула ноги, обхватила правую руку с револьвером левой и чуть напряглась, чувствуя курок указательным пальцем.

— Бац! — произнесла она ровным тоном и нажала на курок.

Револьвер взбрыкнул, звук выстрела разнесся по лесу, а от дуба, в который она целилась, отскочил кусочек коры.

— Ух ты, отдача по всей руке.

Кэтрин кивнула:

— Я думаю, тебе надо научиться нажимать на курок пять-шесть раз, ровно держа револьвер, чтобы все шесть пуль легли рядом. Сможешь?

— Такое ощущение, что они во что бы то ни стало хотят разлететься во все стороны. Прямо как живые.

— Ну да. Каждая из них — самостоятельная личность. — Девушка кивнула, а Кэтрин добавила: — И довольно сомнительная.

— Дай я еще раз попробую.

Эшли опять заняла позицию для стрельбы, посильнее сжала левой рукой правую с револьвером и выпустила пять оставшихся пуль. Три из них попали в дерево на расстоянии двух-трех футов друг от друга, две улетели в лес. Было слышно, как они свистят, срывая ветки и листья и исчезая в бесконечности. Эхо выстрелов, отражаясь от стволов деревьев, загремело в ушах девушки. Она громко выдохнула.

— Не закрывай глаза, — сказала Кэтрин.

— Надо попытаться еще раз.

Эшли открыла барабан и высыпала стреляные гильзы на подстилку из сосновых игл. Затем взяла новую шестерку патронов и медленно загрузила их в барабан.

— Я воспользуюсь им только один раз.

— Да, — согласилась Кэтрин. — И только в том случае, если это будет действительно необходимо.

— Правильно. — Эшли снова прицелилась в ствол дерева. — Только если это будет действительно необходимо.

— Если у тебя не будет другого выбора.

— Если у меня не будет другого выбора.

Обе могли бы многое сказать по этому поводу, но не хотели произносить это вслух даже в лесной тиши.

Скотт медленно двинулся вслед за хозяином по дорожке, засыпанной гравием, втоптанным в грязь, к дому О’Коннела, стоявшему ярдах в тридцати от улицы. Это было одноэтажное строение с белым каркасом, с крыши свисала, наподобие подбитого птичьего крыла, старая покореженная антенна, рядом красовалась спутниковая. Во дворе перед домом стояла поблекшая красная «тойота», у которой не хватало одной дверцы и одного колеса, вместо которого была подставлена шлакобетонная глыба. Корпус был весь в больших коричневых пятнах ржавчины. У боковых дверей дома виднелся и более новый черный грузовичок-пикап, частично его закрывала плоская крыша из цельного листа гофрированного пластика. Навес был устроен для автомобиля, но там же валялись сломанный красный снегоочиститель и снегоход без гусеницы. Около пикапа Скотт заметил алюминиевую стремянку, деревянный ящик для инструментов и разбросанный как попало кровельный материал. О’Коннел указал ему на боковую дверь, хотя в доме был и парадный вход. Очевидно, им обычно не пользовались.