Джон Коннолли - Гнев ангелов

— Я думал, мне конец, — отдышавшись, буркнул он. — Чуть не затянуло в эту черную жижу.

Нет, он не боялся утонуть — скорее уж задохнуться или принять иную жуткую смерть. Харлан был уверен, что никакие земные твари не обитают в этих черных глубинах. (Уверен? Почему уверен? Уверенным можно быть в том, что север есть север, а восток есть восток. Но такая уверенность здесь неприменима; в этом, по крайней мере, он убедился .) Но это не означало, что водоем пуст. От него исходил злорадный смрад, порождавший страх. Возникало ощущение, что нечто более могущественное, чем засасывающая сила этой воды, утащит в глубину, если упадешь в пруд. Харлан внезапно осознал царившую вокруг тишину. Он осознал также, что близится ночь, хотя звезды так и не появились в небе, а проклятый компас сломался. Они могли застрять здесь, а ему этого не хотелось, чертовски не хотелось.

— Мы должны уходить, — сказал Харлан. — Здесь гиблое место.

Вдруг он сообразил, что с тех пор, как они увидели пруд, Пол еще не произнес ни слова. Друг стоял к нему спиной, нацелив ствол винтовки в землю.

— Ты меня слышишь? — озабоченно спросил Харлан. — По-моему, нам лучше убраться отсюда. Неладно тут что-то. Проклятое местечко…

— Смотри, — тихо отозвался Пол.

Он отступил в сторону и, скользнув лучом фонарика по глади пруда, осветил берег. И тогда Харлан увидел то, от чего онемел Пол.

На берегу громоздилась необычная преграда, хотя лес сделал все, чтобы скрыть ее очертания. На первый взгляд казалось, что впереди лежит ствол упавшего дерева, гораздо более могучего, чем стоявшие вокруг собратья, но из-под листвы выступала часть крыла, и в луче фонаря блеснула металлом также часть фюзеляжа. Ни один из друзей особо не разбирался в самолетах, но они сообразили, что перед ними маленький двухмоторный турбовинтовой летательный аппарат, лишившийся во время падения наряду с большей частью крыла и винта с правого борта. Он лежал на брюхе на северном берегу пруда, уткнувшись носом в ствол большой сосны. Лесная поросль скрыла путь падения самолета, да и само судно постаралась припрятать. Друзья опасливо медлили, с удивлением осознавая, что самолет почти полностью зарос зеленью. Корпус обвивали плети лиан, вокруг возвышались папоротники и теснились кусты. Словно сама земля медленно поглощала добычу: самолет изрядно провалился вниз, уже исчезла нижняя часть двигателя левого борта.

«Должно быть, эта штука пролежала здесь не один десяток лет», — подумал Харлан. Однако проступавшая из-под зелени надземная часть мотора вовсе не выглядела старой. На нем не было видно никакой ржавчины и следов заметных разрушений.

Перед кончиной, открывая тайну своим детям, Харлан скажет, что ему показалось, будто лес заглатывал упавшее судно и вскоре, учитывая скорость просадки почвы и буйного роста зелени, мог полностью вобрать его в себя.

Пол направился к месту крушения. Оторвавшись от дерева, Харлан последовал за ним, стараясь держаться подальше от пруда. Сколлей проверил землю вокруг прикладом винтовки, но почва оказалась твердой, а не топкой.

— Во время весеннего таяния она станет мягче, — заметил Харлан. — Возможно, это объясняет удивительно быстрое проседание самолета.

— Может, оно и так, — откликнулся Пол, хотя в его тоне не было уверенности.

Все окна судна заросли плющом, включая те, что находились в кабине. Впервые Харлан вдруг осознал, что внутри еще могли быть тела. И эта мысль заставила его вздрогнуть.

Растительный покров был настолько густым, что друзья с трудом обнаружили входной люк. Вооружившись охотничьими ножами, они принялись обрезать лианы. Растения поддавались неохотно, покрыв их перчатки липким соком, от которого исходил резкий разъедающий запах. Одна плеть обжигающе хлестнула Пола по предплечью, и шрам от ожога сохранился до того самого дня, когда он свел счеты с жизнью.

Расчистив дверцу, мужчины обнаружили, что она вместе с самолетом углубилась в землю более чем на дюйм. Им пришлось срезать изрядный пласт дерна, чтобы хоть немного приоткрыть доступ в салон. К тому времени уже совсем стемнело.

— Может, нам стоит вернуться сюда днем? — предложил Харлан.

— А ты думаешь, мы еще раз найдем это место? — с сомнением произнес Пол. — В такие дебри мы, похоже, никогда не забредали.

Веттерс осмотрелся. Лес здесь рос смешанный, высокие хвойники перемежались с могучими и старыми лиственными деревьями с уродливо изогнутыми стволами. В этих краях не наводили порядок и ничего не вырубали. Пол прав: Харлан не смог бы даже сказать, где именно они находятся. В северной стороне — вот все, что он знал, но в Мэне понятие «север» весьма растяжимо.