Джон Коннолли - Гнев ангелов

— Ну и как решение, оправдалось?

— Все нормально, по-моему. Хотя я думала, что вы выше ростом.

— Премного благодарен. Это звучит приятнее, чем «я думала, вы стройнее», или «я думала, у вас больше волос».

— А еще говорят, что женщины тщеславны, — бросила Мариэль, закатив глаза. — Неужели вы напрашиваетесь на комплименты, мистер Паркер?

— Отнюдь. Это не моя стихия, — заявил я и, выразительно помолчав, спросил: — Так почему же вы решили не наводить обо мне справки в полиции?

— По-моему, ответ вам и так известен.

— Потому что не хотели, чтобы кто-то заинтересовался, зачем вам могли понадобиться услуги частного детектива?

— Верно.

— Частных детективов люди нанимают по самым разным причинам. Обманутые жены, к примеру…

— Я больше не собираюсь замуж. И уж если на то пошло, в моем случае как раз я выступила в роли обманщицы.

Я удивленно приподнял бровь.

— Вы шокированы? — спросила Мариэль.

— Нет, просто мне вдруг захотелось, чтобы у него оказалась моя визитка. Бизнес есть бизнес.

Это вызвало у собеседницы смех.

— Он ничтожен. Полнейшее ничтожество. Он заслужил это. Так по каким же еще причинам люди нанимают вас? — полюбопытствовала она.

— Мошенничество в сфере страхования, пропавшие без вести, расследование давних дел.

— По-моему, скучновато.

— Зато безопасно в большинстве случаев.

— Но не всегда. Не в тех случаях, когда расследование заканчивается вашим именем в газетах или гибелью людей.

— Нет. Но иногда расследование начинается с одного дела, а в процессе превращается совсем в другое, обычно потому, что некто с самого начала не пожелал сказать правду.

— Клиент?

— Бывало и такое.

— Я не собираюсь лгать вам, мистер Паркер.

— Приятно слышать, если только ваши слова не являются ложью.

— Пожалуй, наш мир негативно повлиял на ваш идеализм?

— Увы, я по-прежнему идеалистичен. Просто в латах скептицизма безопаснее.

— И мне не нужно, чтобы вы кого-то преследовали. По крайней мере, я так думаю. В любом случае не в смысле жестокой охоты. Хотя Эрни может со мной не согласиться.

— А не пытался ли мистер Сколлей отговорить вас от прихода сюда? — спросил я.

— Как вы узнали?

— Тонкости профессии. Он не слишком хорошо умеет скрывать свои чувства. Как, впрочем, и большинство честных людей.

— Он считал, что нам лучше помалкивать о том, что мы узнали. По его мнению, сделанного все одно не воротишь. И в любом случае ему не хотелось запятнать память брата или моего отца.

— Но вы не согласились.

— Произошло ведь какое-то преступление, мистер Паркер. Возможно, даже не одно.

— И опять-таки, почему бы не обратиться в полицию?

— Если люди постоянно будут обращаться в полицию, вы станете настоящим барменом, а по совместительству — частным детективом.

— Или частному сыщику вовсе не останется дел.

Эрни Сколлей вернулся из туалета. По пути он снял свою бейсболку и пригладил пальцами густую седую шевелюру. Догадавшись о возникших между ним и Мариэль разногласиях, я также мог с уверенностью сказать, что Эрни испуган. Как и Мариэль, хотя она лучше скрывала свой страх. Эрни Сколлей, последний из честных людей, но не безупречно честный, хотел умолчать о секретах брата. Он присмотрелся к женщине и ко мне, пытаясь понять, не обсуждали ли мы в его отсутствие то, чего не следовало.

— На чем мы остановились? — спросил он.

— Вы рассказывали о поляне, — ответил я.

Пол и Харлан глянули в сторону поляны. Мертвый олень лежал возле их ног, но исходивший от него страх еще витал в воздухе. Харлан покрепче сжал свою заслуженную винтовку; в обойме оставалось еще четыре патрона и столько же у Пола. Кто-то напугал зверя, быть может, привлеченный запахом его крови, и охотникам не хотелось встретить с пустыми руками, к примеру, медведя или, избави боже, горного льва. [3] Одно из названий пумы, или кугуара. Однако на востоке США (в частности, на территории штата Мэн) эти животные полностью истреблены. Оба они слышали истории о возможном возвращении в эти леса больших кошек. Почти двадцать лет их никто здесь не видел, и друзья не горели желанием стать первыми очевидцами возвращения горных львов.

Обойдя тушу оленя, они направились к поляне. А когда приблизились, наконец почувствовали нечто странное: неожиданную сырость и резкий запах гниющих растений. Перед ними темнела гладь стоячей воды, такой темной, что она скорее напоминала деготь, чем жидкость, как по цвету, так и по вязкости. Заглянув в пруд, Харлан едва сумел разглядеть отражение собственного лица. Эта вода явно поглощала больше протонов, чем следовало, проглатывая лучи их фонариков и того тусклого света, что еще просачивался сквозь ветви деревьев, и почти ничего не отражая. Почувствовав, что теряет равновесие, Харлан отступил назад и наткнулся на Пола, стоявшего прямо за ним. Он пошатнулся и в какое-то мгновение едва не свалился в черный водоем. Казалось, сама земля дрогнула под ногами. Винтовка упала на землю, и Харлан инстинктивно замахал руками, точно птица, отбивающаяся от хищника. Пол сноровисто обхватил его торс и оттащил назад. Налетев на дерево, Веттерс привалился к стволу и обвил его руками в отчаянном любовном объятии.