Ирвин Шоу - Ночной портье

– Падшая женщина, – сказал Фабиан. – И я рад за вас, что вы не знаете ни грязных фильмов, ни журналов.

Мы допили бутылку без каких-либо тостов.

Брат ожидал меня, когда с небольшим опозданием, вскоре после двенадцати, я вошел в ресторан. Он был не один, рядом с ним сидела очень хорошенькая молодая женщина с длинными рыжеватыми волосами. Генри поднялся из-за стола, и мы пожали друг другу руки. Он теперь не носил очков, его зубы были приведены в порядок, он загорел, хорошо выглядел, немного располнел. И даже покрасил волосы, так что мог сойти за мужчину лет тридцати.

– Познакомься с моей невестой, ее зовут Мадлен, – представил он сидевшую рядом женщину.

– Я очень хотела познакомиться с вами, – сказала Мадлен, когда я сел за стол. У нее был приятный грудной голос, большие серые глаза, отливавшие синевой. Она не походила на женщину, которая могла бы связать судьбу с никчемным человеком.

– Надо бы что-нибудь выпить, – предложил я.

– На нас не рассчитывай. Я не пью, – с некоторым вызовом, как бы побуждая меня на расспросы, отказался брат.

– И я никогда не пью, – сказала Мадлен.

– Что ж, тогда не будем, – согласился я.

– Будем ли мы вообще что-нибудь заказывать? Боюсь, у нас мало времени, – заметил брат.

– Не буду вам мешать, – сказала Мадлен, поднявшись из-за стола. – Обедайте без меня. Я знаю, что вам надо о многом переговорить. А я пойду пройдусь по этому милому городку.

– Смотри не заблудись, – напутствовал ее Генри.

– Постараюсь, – рассмеялась она.

Брат с напряженным лицом, не отрываясь, глядел ей вслед, когда она шла к выходу. У нее были стройные ножки, хорошая фигурка, легкая походка. И он даже затаил дыхание, словно забыл обо всем на свете.

– Дорогой праведник, что сие значит? – обратился я к брату.

– Ну как она, ничего?

– Очаровательна, – заверил я, и вовсе не из желания польстить ему или ей. – А теперь выкладывай все.

– Я получаю развод.

– Давно пора.

– Да, давно бы надо.

– Где же твои очки?

Генри рассмеялся.

– Ношу контактные линзы, – объяснил он. – Спасибо твоему другу Фабиану. Он убедил меня и направил к знакомому врачу. Когда увидишь его, передай ему мой горячий привет.

– Можешь сам лицезреть его здесь. Я только что расстался с ним.

– Мне нужно к четырем вернуться обратно в Нью-Йорк.

– Что ты делаешь в Нью-Йорке? – поинтересовался я, ибо не мог и представить себе, что брат уедет из своего Скрантона.

– Я теперь живу там, – ответил брат. – У Мадлен квартира, а наш бизнес сейчас в Оренжберге, в получасе езды от города.

Официант принес два стакана воды. Генри заказал коктейль с креветками и бифштекс. Про себя я отметил, что аппетит у него тоже улучшился.

– Приятно, Хэнк, что ты приехал повидаться со мной, но почему такая спешка? Почему именно сегодня?

– Юристы хотят сегодня же покончить с заключением договора. Мы вырабатывали его три месяца, и теперь, когда все учтено, они не хотят откладывать, чтобы другая сторона не выдвинула каких-либо новых условий. Ты знаешь, как настырны юристы.

– Нет, не знаю. А что за договор?

– Я не хотел докучать тебе, пока все окончательно не определится. И, надеюсь, ты не будешь возражать…

– Не буду, если ты толком объяснишь с самого начала.

– Я же сообщал тебе, что дело выглядит многообещающим.

– Да, – кивнул я, вспомнив, что его «многообещающее» я воспринимал как «ничего не значащее», а то и вовсе «неудачное».

– А оно оказалось много лучше. Во много раз лучше, чем можно было ожидать. И мы почти сразу начали расширять предприятие. Сейчас у нас в мастерской более ста рабочих. Наши акции еще невысоки на бирже, но уже растут. В настоящее время мы получили предложения от полудюжины компаний, которые хотят откупить наше дело. И самое значительное – от «Нортерн Индастрис». Это огромный концерн. Ты, наверное, слышал о нем.

– Нет, никогда не слыхал.

Брат с укором поглядел на меня, как школьный учитель глядит на ученика, не выучившего урок.

– Как бы то ни было, уж поверь мне, что это огромный концерн, – наставительно повторил он. – И они готовы хоть сегодня подписать с нами договор и уплатить полмиллиона долларов. Ну как, дошло до тебя?

– Вполне, – кивнул я.

– Более того, мы, то есть я и двое молодых инженеров, которые предложили идею, сохраняем контроль и управление делами в течение пяти лет. Жалованье нам увеличивается втрое, и, кроме того, за нами остается определенное количество акций. Ты, конечно, вместе со мной участвуешь в деле.