Т. Паркер - Лето страха

Дерзость! Поистине за гранью воображения — нормального человека.

Поэтому, встретившись со взглядом Пэриша, я понял тот секрет, что он в себе хранит: за спокойным фасадом его внешности таится человек, способный — в буквальном смысле слова — на невообразимое, человек, для которого дерзость — привычное дело.

Он улыбнулся мне и спросил:

— А ты как считаешь, Расс, что Инг делал с телами животных, вынутыми из морозильника? Ведь у вас, писателей, воображение развито особенно хорошо.

И в тот же самый миг мне пришла в голову мысль, что единственный способ свершить над Мартином Пэришем хоть какого-то рода правосудие — это превзойти его по части того самого воображения, о котором он упомянул, превзойти его — в дерзости. Но как сделать это?

— Может, у него был друг, который закапывал их в землю, а сам он в этот момент снимал похороны на видеокамеру? — сказал я.

Мартин скрылся за своей невыразительной улыбкой, тогда как Вальд, Шульц, Винтерс и даже Мэри Инг сошлись взглядами на мне, потом скользнули друг по другу и снова — уставились на меня.

— У Билли никогда не было друзей, — сказала Мэри Инг со всей серьезностью. Она явно не владела языком «невообразимого».

— В то время, в 1976 году, еще не существовало видеокамер, — оповестил нас Вальд, явно тоже незнакомый с понятием «дерзость».

— Да кто, к черту, интересуется тем, что он там делал с собачьими телами? — не выдержал непонятного разговора Винтерс. Он посмотрел на часы. — Продолжай, Мартин. Глядишь, где-нибудь к концу года Рассел нам состряпает новую историю.

Мартин посерел, но тем не менее усмехнулся мне в лицо.

В зрелом возрасте Инга трижды арестовывали, в трех других случаях допрашивали, и в результате он провел за решеткой в общей сложности сто двадцать три дня. В двадцать два года он попался на какой-то мелочи, а нашли у него целый карман наркотиков, хотя обвинения за хранение наркотиков ему не предъявили и обыска дома не сделали. Двумя годами позже, когда он работал сторожем в частной школе, его снова допросили, на сей раз после жалобы ее хозяина, что из школьного зоопарка исчезают животные. И снова все ограничилось лишь внушением. Еще через два года на него пожаловался хозяин дома, в котором Инг жил: Билли вломился в три квартиры и украл... женское белье. Обвинение опять же не было предъявлено. В 1984 году, когда ему было уже тридцать лет, его осудили за первое «настоящее» преступление — он разделся догола перед женщиной на Центральном пляже Лагуны. Трехмесячное тюремное заключение было заменено курсом амбулаторного психиатрического лечения — всего было проведено семь сеансов. Годом позже Инг попался на краже автомашины, на чем хлопотал четыре месяца тюрьмы. Машина была угнана с боковой улочки Лагуна-Бич, а двумя днями позже брошена в жилом квартале, расположенном на холмах. В 1987 году его допрашивали в связи с попыткой изнасилования на лагунском пляже «Тысяча ступенек», а через два года — в связи с выброшенными волнами на берег пирса Алисо, чуть южнее Лагуны, трупами кошек и собак, забитых до смерти.

— Рассел, — прервала Карен, — все эти подробности личной жизни вряд ли вызовут интерес у наших читателей. Большинство их взято из материалов психиатрических больниц и телефонных разговоров, проведенных нами с сотрудниками специальных учреждений по условно-досрочному освобождению. Данные психиатров цитировать нельзя — они предназначены для служебного пользования, особенно то, что говорил сам Билли Инг. Ты можешь цитировать Мартина, шерифа Винтерса, Вальда и меня. Если миссис Инг не возражает, и ее. С этим все ясно?

— Ясно.

Родился Инг в Анахайме, в Апельсиновом округе, в 1954 году. Его отец, Ховард, работал чертежником на аэрокосмическом предприятии в Рокуэлле; Мэри в то время работала в столовой той самой больницы, где и появился на свет Билли. Это был их единственный ребенок.

— Вроде бы все нормально, — сказал Вальд, отрывая взгляд от своих бумаг. — Но пока мистер и миссис Инг усердно работали, в мальчике, росшем с нянькой, начали, как я полагаю, зарождаться все качества несчастного человека. Не так ли, Мэри?

— Да, он не был счастливым ребенком, — ответила она, уткнувшись взглядом в страницу текста. — Даже поверить не могу в то, как много материала вы собрали на него... то есть на нас.

— Миссис Инг, — сказал Эрик с видом глубокой торжественности, — вам абсолютно нечего стыдиться. Вы сами пришли к нам, и этим вы спасаете человеческие жизни. Вы очень хороший человек.