Стив Паркер - Охота за головой

По занавесу космоса, усеянному булавочными головками звёзд, двигалось нечто огромное, тёмное, хищное, заслоняя, словно глотая целиком, бриллиантовые россыпи созвездий. Размерами это нечто накрыло бы городской квартал; его выпученные глаза, похожие на глаза огромной слепой рыбы, излучали зловещий зелёный свет. Он был страшен на вид, этот левиафан, этот предвестник неминуемой гибели, и его приход нёс страдания и смерть бесчисленным жертвам столетиями, которые он провёл среди звёзд. И сейчас он нёсся, вспарывая чернильную тьму, на хвостах воспалённо-красной плазмы сквозь субсектор Харибда.

По достижении пункта назначения его звериные черты начали меняться. Новые огни, гораздо более яркие и резкие, чем свет из глаз, помаргивая, оживали на его морде, высвечивая мириады разнокалиберных обломков, которые, кружась, плыли по высокой орбите над сияющей оранжевой сферой Арронакса-2. Неторопливым, ленивым движением левиафан опустил огромную нижнюю челюсть и, разинув пасть, принялся насыщаться. Поначалу отсвечивающие обломки, которые он заглатывал, не превышали размеров человека. Но вскоре в раскрытую пасть, проплывая между клинообразных зубов, в глубины чёрной глотки потянулись куски покрупнее. Чудовище набивало брюхо летающим в космосе хламом несколько часов, пожирая всё, что пролезало в рот. Добыча была хороша. Когда-то в далёком прошлом здесь произошло жестокое сражение. И всё, что теперь осталось — это ободранные планеты и остовы мёртвых кораблей, кружащие в медленном эллиптическом танце вокруг местной звезды. Но у остовов всё же было будущее. Подобранные однажды, они будут перекованы заново, отлиты в новые формы, которые понесут смерть и страдания новым бессчётным жертвам. Потому что этот зверь, этот ненасытный монстр пустоты, конечно же, был совсем не зверем.

Он был орочьим кораблём. И огромные иероглифы, кое-как намалёванные на его бортах, указывали, что корабль принадлежал клану Смертельных Черепов.

Огромная железная челюсть корабля с лязгом захлопнулась, и сразу же начало восстанавливаться давление. Процесс занял около двадцати минут, насосы заполняли трофейный отсек хоть и вонючим, но пригодным для дыхания воздухом. Коридор за герметично закрытыми дверями, ведущими в отсек, был битком набит орками, которые, рыча от нетерпения, колотили кулаками по толстым металлическим переборкам. Они толкались и пихались, пытаясь пробиться поближе к дверям. И когда уже, казалось, вот-вот разыграется смертоубийство, завыла сирена и тяжёлые створки разошлись в стороны. Орки хлынули внутрь, расталкивая и отпихивая друг друга, торопясь к грудам металлолома в неистовом стремлении заполучить самые лучшие куски.

Между наиболее крупными и темнокожими орками тут же разгорелись драки. Гиганты ревели, толкались, лязгали клыками и лупили друг друга аугментированными лапами, в изобилии щетинившимися различным оружием и инструментами. Они бы поубивали друг друга, если бы не были облачены в громоздкие кибернетические доспехи. Это была не простая зеленокожая солдатня. Это были орки уникальной породы, инженеры своей расы, каждый из них появлялся на свет с врождённым пониманием машин, жёстко запрограммированным на генетическом уровне наравне с любовью к насилию и пыткам. И как и в любой касте, были среди них и представители посмышлёнее. Пока самые могучие ревели и били себя в обшитую железом грудь, одинокий орк, поменьше и победнее других, держась в тени, пробирался мимо, намереваясь первым подобраться к добыче.

Этого орка на грубом языке его расы звали Горгрот, и, несмотря на невероятное количество обломков, заглоченных кораблём, ему не понадобилось много времени, чтобы найти кое-что по-настоящему ценное. У самой стены отсека, заполненного хламом, ближе к огромным железным зубам корабля, он обнаружил покорёженную носовую часть человеческого корабля средних размеров. Осматривая её, Горгрот отметил торчащие спереди стволы орудий. Сердце орка забилось быстрее. Исправные они или нет, он сможет смастерить великолепные штуковины из этих трофейных орудийных систем. Тогда он станет более опасным орком — орком, с которым придётся считаться. Воровато оглянувшись через плечо и убедившись, что никто из больших не обратил на него внимания, Горгрот пробрался к оторванной носовой части, вытянул кривую лапу и коснулся её корпуса. Броневые плиты обломка, изрытые выбоинами и воронками от попаданий плазмы и ударов торпед, находились в плачевном состоянии.