Т. Паркер - Лето страха

После этого почти пять лет я не видел ни Эмбер, ни Грейс.

— Привет, Грейс, — сказал я, выходя из машины.

— Привет, Рассел, — откликнулась она. Двинулась ко мне — ее каблуки цокали по асфальту. Как четырнадцать лет назад, она подставила мне щеку для поцелуя. Кожа ее была холодна и источала сильный запах — сугубо женский аромат, смесь духов и нервного напряжения.

Грейс довольно крупная женщина, ростом примерно пять футов и десять дюймов, с телом атлетического сложения и очаровательным лицом. Как и у матери, у нее прекрасные темные вьющиеся волосы.

— Извини, что только сейчас объявилась. Должно быть, кажусь тебе призраком.

— У тебя все в порядке?

— Конечно, нет.

— Заходи.

— Спасибо.

Я оставил Грейс в своем кабинете, а сам поднялся наверх, чтобы посмотреть, как там Изабелла. Она крепко спала. Я постоял около нее, глядя на ее зарывшееся в подушку лицо. Мне была видна изогнутая рукоятка ее прислоненной к постели палки. И в миллионный раз я задал себе вопрос: как мог Господь Бог устроить это для нее, как мог покинуть ее?

Изабелла не обрадуется, если увидит Грейс у нас утром: она уверена в том, что и Эмбер, и моя дочь — худшие разновидности манипуляторов, и на протяжении всех лет нашего супружества ее раздражает, когда я упоминаю о ком-нибудь из них.

В самом деле, лучше не сводить их вместе.

Грейс рассматривала мой книжный шкаф, когда я вернулся в кабинет. В чистом, накаленном добела ярком свете я заметил, что она бледна и производит впечатление какой-то влажно-липкой. На ее висках — росинки пота, а верхняя губа слегка поблескивает.

— Самое время открыть бар, — сказала она.

— Чего бы тебе хотелось?

— Если можно, сухой вермут со льдом. Только как следует перемешай.

Я сделал два коктейля и принес в кабинет. Она расстегнула парку, но так и не сняла ее. Я внимательно разглядывал ее, пока она шла через комнату за бокалом, как всегда испытывая изумление при виде части себя самого в ней.

Грейс красива и молода — ей восемнадцать. Она сильна, спокойна. От Эмбер она унаследовала лицо, разве что оно оказалось немного пошире — влияние кровей рода Монро. Как и у Эмбер, у нее прекрасно отточенные скулы, пухлый расслабленный рот, прямой узкий нос. Но кое-что в ней есть и от меня: густые невыразительные брови, ясные карие глаза, которые порой кажутся беззащитными. И, надо признать, именно мои черты освобождают лицо Грейс от самых выдающихся качеств Эмбер — ее коварства и артистичности, тех самых особенностей, следует добавить, которые так часто позволяют ее лицу появляться на обложках журналов и на телеэкране. Эмбер может изобразить все, что угодно, — от похоти до невинности, от предательства до сердечной боли, — причем умеет весьма удачно увязать все это с конкретной маркой шампуня, грима или бюстгальтера. Но под слоем всех ее «эмоций» неизменно скрывается коварство, что означает готовность к заговору. Вместе с тем она умеет создать ощущение, будто на свете существуют лишь два человека — она, Эмбер, и тот, на кого она в данный момент смотрит. Это исключительно ее, сугубо личное качество. Грейс, несмотря на всю свою красоту, никогда бы не смогла подделать его. «Как, впрочем, и Эмбер никогда теперь больше не сможет сделать это», — подумал я. Ужасное видение ее обезображенного лица явилось вдруг, пока я смотрел на нашу дочь.

— Что случилось? — спросил я.

— Два каких-то типа преследуют меня. Один — толстый, с большими ушами. И другой, довольно стройный, с короткой стрижкой. Я видела их около своего дома, возле работы — они всюду следуют за мной в красном грузовике-пикапе. Мне кажется, они буквально везде.

— И чего они добиваются?

— Откуда я знаю?

— Ты в полицию сообщала?

— Нет, вместо этого я решила приехать сюда в надежде хотя бы одну ночь поспать спокойно.

— Как давно они преследуют тебя?

— Не знаю. Я заметила их несколько дней назад.

— Они ни разу не подходили к тебе?

Грейс смотрела на меня пристально, словно увидела в моем лице что-то такое, чего раньше не замечала.

— Нет. В последние два дня я какое-то время провела со своим приятелем, но не думаю, что он способен... защитить меня.

— Кто это?

— Его зовут Брент.

— А фамилия у него есть?

— Сайдс. Он работает барменом, но хочет писать сценарии.

— В каком баре он работает?

— "Сорренто". Это на Апельсиновых холмах.

Грейс допила свой коктейль, поставила стакан на журнальный столик и присела на кушетку. Она уткнулась взглядом в пол, ее темные локоны падали вперед и почти полностью скрывали лицо.