Томас Харрис - Молчание ягнят

Она осталась одна на забитой машинами автостоянке, чувствуя, что совершенно не способна что-либо понять в этом безумном мире.

Между трейлерами и катерами расхаживал голубь. Вот он зацепил клювом брошенную кем-то ореховую скорлупу, но тут же снова уронил ее на асфальт. Влажный ветер ворошил перья.

Кларис вдруг до боли захотелось поговорить с Кроуфордом. Это время — самое тяжелое для вас, говорил он ей всего несколько часов назад. Используйте его правильно, и вас можно будет назвать закаленным бойцом. Нужно пройти труднейшее испытание — не позволить гневу и злобе помешать вам мыслить. Здесь и решится, сможете вы в будущем командовать людьми или нет.

Никогда ей уже не командовать людьми. Никогда не стать следователем по особо важным делам, Старлинг. Разве можно так распускаться? Проклятый характер.

Вспомнилось распухшее тело несчастной мертвой девушки на столе похоронного бюро Поттера в штате Западная Вирджиния. Ярко накрашенные ногти блестели точно так же, как блестят сейчас эти проклятые трейлеры.

Как же ее звали?.. Кимберли.

Черта с два эти сволочи увидят мои слезы.

Господи, как же часто встречается эта фамилия. Только в ее классе было целых четыре Кимберли. Бедняжка Кимберли. Как она следила за собой, проколола уши, чтобы выглядеть привлекательнее. А Буйвол-Билл посмотрел на ее маленькие груди, взял пистолет и добавил ей еще одно украшение — огромную рваную дыру в форме звезды.

Как тщательно она следила за своими ногами. Не удивительно — судя по лицу, рукам и ногам, кожа была самым главным ее достоинством. Наверное, ты тоже сейчас злишься, бедняжка Кимберли. Никакие сенаторы не пытались разыскивать тебя. Никакие самолеты не перевозили ради тебя безумцев. Слово «безумцы» вырвалось как-то само собой. У нее много чего вырывается само собой. Безумцы.

Кларис посмотрела на часы. До самолета оставалось еще целых полтора часа. Можно успеть кое-что сделать. Она хотела увидеть лицо доктора Лектера, когда он произносит имя «Билли Рубин». Если ей удастся выдержать взгляд его бордовых глаз, если она сможет заглянуть в их бездонную глубину, где в темных зрачках зарождаются яркие искры, то возможно, она увидит там что-то важное и нужное. Либо всего лишь пустоту, мерцающую отблесками веселья.

Слава Богу, что у меня осталось удостоверение.

Кларис сорвала с места свой взятый напрокат «шевроле» и, круто развернувшись, выехала с автостоянки.

Кларис Старлинг гнала машину по забитым автомобилями улицам Мемфиса. На щеках высыхали слезы гнева и отчаяния. Она чувствовала себя на удивление легко и свободно. Что ж, если ей суждено вступить в борьбу, нужно набраться мужества и держать себя в руках.

Еще по дороге из аэропорта Кларис проезжала мимо бывшего здания суда и теперь без труда разыскала этот дом.

Не желая рисковать, власти Теннесси поместили доктора Лектера в башню массивного старинного здания в готическом стиле, в котором раньше размещался суд и заседали местные органы управления. Сейчас, после реставрации и капитального ремонта, дом пустовал, считаясь собственностью города.

Сегодня, со всех сторон окруженное полицией, строение напоминало осажденную средневековую крепость.

Машины и фургоны дорожного патруля, отделения расследований Теннесси, шерифа округа Шелби и Управления исправительных учреждений занимали почти всю автостоянку. Уже за квартал от здания Старлинг пришлось останавливаться и предъявлять удостоверение постовому, стоящему в оцеплении.

В Мемфисе у охраны доктора Лектера появились дополнительные проблемы. С самого утра, как только по телевизору передали сообщение о его прилете, на полицию обрушился шквал телефонных звонков с угрозами в адрес Лектера — у жертв доктора было много друзей и родственников, жаждущих его смерти.

Старлинг очень надеялась не натолкнуться на агента ФБР Копли — не хотелось навлекать на него лишние неприятности.

На лужайке у входа в здание, окруженный плотной стеной репортеров, о чем-то воодушевленно рассказывал доктор Чилтон. Кларис отвернула лицо в сторону и быстро скользнула к двери.

Стоящий на пороге полицейский внимательно просмотрел ее удостоверение и пропустил внутрь. Фойе напоминало огромную комнату для охранников. Возле единственного лифта и на нижних ступеньках лестницы дежурили полицейские. На стоящих вдоль стен диванах, расположилась смена оцепления, отдыхающая после утреннего дежурства на подступах к зданию.