Томас Харрис - Молчание ягнят

Сейчас подвал уже не представляет собой сплошной темный лабиринт.

Где-то под комнатой с песчаным полом, в своей подземной темнице сидит Кэтрин Мартин.

Мистер Гамб тоже в подвале, но совсем в другом месте.

Комната под лестницей темна, но наполнена целым хороводом звуков. Тонкой струйкой течет из крана вода, еле слышно гудит насос. Если прислушаться к эху этих звуков, комната кажется огромной. Воздух влажен и прохладен. Едва уловимый запах плесени. Легкий трепет крыльев на щеке, несколько слабых щелчков в мертвом воздухе — и вздох наслаждения, человеческий вздох.

Для обычного глаза комната погружена в непроницаемую тьму, но мистер Гамб все очень хорошо видит, хотя предметы и кажутся ему немного размытыми и зеленоватыми. На нем великолепные инфракрасные очки военного образца (часть экипировки израильского солдата, и всего за какую-то сотню долларов). Сидя на краю стула, он восхищенно смотрит на стоящую перед ним проволочную клетку. По ветке растущего в клетке паслена ползет насекомое. Молодая бабочка только что вылупилась из кокона, лежащего во влажной земле на дне клетки. Медленно и осторожно она карабкается по ростку паслена, ища местечко, где можно расправить свои новые крылья. Наконец, она выбирает для этой цели горизонтальную веточку.

Мистеру Гамбу приходится податься вперед, чтобы рассмотреть получше. Медленно и постепенно склеенные за спиной крылья наполняются жизнью.

Незаметно проходит два часа. За все это время мистер Гамб ни разу не пошевелился. Наконец, он отворачивается от клетки и обводит взглядом комнату. Огромный аквариум с раствором для дубления кожи. Растянутые на специальных распорках его последние приобретения, похожие на возвышающиеся над зеленоватым морем полуразрушенные древние скульптуры. Взгляд падает на большой оцинкованный рабочий стол с разложенными на нем инструментами. У стены стоят длинные промышленные раковины. Все в зеленом цвете инфракрасных лучей. Перед глазами проносятся крошечные яркие кометы — взрослые бабочки, свободно порхающие по комнате.

Он снова поворачивается к клетке. Вовремя. Крылья насекомого как раз расправляются, открывая глазу изумительный рисунок — человеческий череп, обрамленный нежным пушком. Черные глазницы, носовая впадина, челюсти — все отчетливо прорисовано на спине бабочки по прихоти природы.

От восторга у мистера Гамба перехватывает дыхание. Он наклоняется вперед, чтобы получше рассмотреть это чудо. Бабочка смотрит на него огромными глазами и злобно пищит.

Он тихо крадется в свою подземную темницу, стараясь дышать неслышно, чтобы пленница не услышала его приближения. Ему совсем не хочется портить себе настроение, слушая ее отчаянные вопли. Огромные очки похожи на глаза краба. Мистер Гамб знает, что выглядит в них не очень привлекательно. Но сколько приятных минут пережил он с их помощью, играя в этом подвале в свои смертельные игры.

Он наклоняется и направляет невидимые лучи в глубину колодца.

Объект лежит на боку, свернувшись подобно креветке. Похоже, спит. Во сне прижимает к лицу край подстилки и посасывает большой палец. Рядом стоит пустое ведро. Она еще ни разу не обрывала шнур, пытаясь выбраться наружу. Пробегая инфракрасными лучами на телу Кэтрин, мистер Гамб начинает мысленно готовить себя к предстоящему воплощению в жизнь своей довольно сложной идеи.

Обращаться с человеческой кожей невероятно трудно, особенно если предъявлять к ней такие высокие требования, какие предъявляет мистер Гамб. Нужно заранее обдумать многие важные детали, и первое — где будет расположена застежка-молния.

Она направляет луч на спину Кэтрин. Проще всего было бы сделать застежку как обычно, сзади, но как тогда он сможет сам застегнуть ее? Как бы этого ни хотелось, но в таких делах не попросишь помощи. Он, конечно, знает места, знает определенные круги, где его усилия могут оценить по достоинству — на некоторых богатых яхтах его творения наверняка вызовут всеобщий восторг — но с выходом в свет придется повременить. Есть вещи, которые нужно делать исключительно для себя. Расположить застежку спереди было бы просто кощунством — он сразу же отбрасывает эту мысль.

Через инфракрасные очки невозможно разглядеть цвет тела, но кожа явно стала намного тоньше. Наверняка еще до того, как он прибрал ее, она уже сидела на диете.

Опыт научил его, что прежде, чем снимать кожу, нужно подождать от четырех до семи дней. От резкой потери веса кожа слегка обвисает и снять ее намного легче. Плюс ко всему, истощение лишает объекты сил и делает более управляемыми. Более послушными. Многие впадают в состояние тупого оцепенения. Но в то же время необходимо хотя бы изредка кормить их, чтобы избежать внезапных вспышек отчаяния, в результате которых может пострадать кожа.