Томас Харрис - Молчание ягнят

— Красотка!

Пудель не появлялся. Мистер Гамб вышел в холл.

— Красотка!

Заглянул на кухню и спустился в подвал.

— Красотка!

— Она здесь, у меня, сукин ты сын! — вдруг донесся из колодца голос Кэтрин Мартин.

От страха за Красотку Гамб оцепенел и, сжав кулаками виски, уперся лбом в дверной косяк, стараясь взять себя в руки. К горлу подступил тошнотворный комок, и из самой глубины души вырвался дикий стон. В ответ, словно из под земли, раздался тихий лай пуделя.

Мистер Гамб кинулся в мастерскую и, схватив пистолет, подбежал к колодцу.

Шпагат, на котором висело ведро, был оборван. Он никак не мог понять, как она умудрилась это сделать. В прошлый раз он решил, что она оборвала шпагат в безумной попытке выбраться наверх. Они все делали такие попытки, они все делали самые невероятные, глупейшие вещи.

Он склонился над открытым люком и, пытаясь говорить спокойно, крикнул:

— Красотка! С тобой все в порядке? Ответь мне.

Кэтрин незаметно ущипнула пуделя за бок Собачонка взвизгнула.

— Ну, как тебе это нравится? — крикнула Кэтрин.

Говорить с жертвой в таком духе казалось Гамбу совершенно противоестественным, но он преодолел отвращение.

— Я сейчас спущу ведро и ты посадишь в него пуделя.

— Ты сейчас спустишь мне сюда телефон, или я сверну твоему пуделю шею. Я не желаю ничего плохого ни тебе, ни этому созданию, но мне очень нужен телефон.

Мистер Гамб поднял пистолет. В тусклом свете лампочки Кэтрин увидела направленный на нее ствол. Она сжалась в комок, выставив собаку перед собой, словно пытаясь защититься ею от пули. Гамб взвел курок.

— Ну, стреляй, сволочь, убей меня быстрее, а то, клянусь Богом, я сверну башку твоему поганому псу.

Кэтрин зажала пуделя подмышкой, а другой рукой схватила его за мордочку.

— А ну-ка быстро отойди, сукин сын!

Красотка заскулила. Пистолет исчез.

Кэтрин смахнула с вспотевшего лба мокрые волосы.

— Я не хотела оскорбить вас, — крикнула она более спокойно. — Просто я хочу, чтобы вы опустили сюда телефон. Мне нужен телефон. Вы можете идти на все четыре стороны, вы мне не нужны, я вас никогда не видела. Не беспокойтесь, я позабочусь о Красотке.

— Нет.

— Я позабочусь, чтобы она ни в чем не нуждалась. Подумайте о ее судьбе, а не только о себе. Если вы выстрелите, она в любом случае оглохнет. Все, что мне нужно, — это всего лишь телефон. Найдите длинный провод, соедините несколько кусков и опустите мне аппарат. Хотите, я отправлю вам вашу собачку самолетом, куда скажете. У нас дома есть собака. Моя мама любит животных. А вы можете убегать, куда хотите, мне нет до вас никакого дела.

— Ты больше не получишь воды, ни капли.

— Значит, она тоже не получит. А из своей бутылки я не дам ей ни глотка. Мне очень жаль, но, по-моему, она сломала лапку. — Это было неправда. Упав на Кэтрин, вместе с ведром, пудель сам расцарапал ей когтями щеку. Поэтому она и не хотела выпускать собаку из рук. Гамб мог сразу заметить, что она не хромает. — Ей очень больно. Лапка вывернулась, и она все время лижет ее. Даже мне больно смотреть, как она мучается. Ее надо срочно показать ветеринару.

Яростный, полный отчаяния вопль Гамба заставил собаку снова подать голос.

— Ты думаешь, что больно ей? — крикнул он. — Ты еще не знаешь, что такое настоящая боль. Если с ней хоть что-то случится, я оболью тебя кипятком.

Услышав, что он поднимается наверх по лестнице, Кэтрин Мартин тяжело опустилась на пол. Все тело дрожало мелкой дрожью. Руки тряслись. Она больше не могла держать ни собаку, ни бутылку с водой.

Когда маленький пудель сам забрался к ней на колени, она крепко обняла его, мысленно поблагодарив за тепло.

По коричневой глади воды плыли перья. Мягкие перья, вылетевшие из курятников, унесенные свежим ветром к реке и теперь подрагивающие на легких волнах.

Дома на Фелл-стрит, улице, на которой жила когда-то Фредерика Биммел, стояли на самом берегу тихой заводи, образованной рекой Ликинг на окраине Белведера, городка к востоку от Колумбуса, штат Огайо.

Захудалый район, застроенный старыми, большими домами. Некоторые из домов покупали молодые супружеские пары среднего достатка и, наняв строителей, обновляли их, из-за чего все остальные коттеджи казались еще более старыми. Дом Биммелей никто никогда не обновлял.

Глубоко засунув руки в карманы куртки, Кларис Старлинг стояла на заднем дворе, молча глядя на плывущие по воде перья. В камышах поблескивали на солнце остатки давно выпавшего снега.