Андреас Эшбах - Видео Иисус

— Невероятно, — наконец произнёс он внезапно охрипшим голосом. — Действительно английское слово. На документе, таком же древнем, как кумранские свитки.

Даже Юдифь, казалось, на мгновение забыла про свою усталость, но не про плохое настроение.

— Never, — прочитала она вслух. — Никогда. Символично, что в первую очередь мы наткнулись именно на это словечко.

Газосветная трубка замигала было, но потом снова выравнялась.

— Давай дальше, — торопил Стивен. — Кажется, это и вправду письмо странника во времени. Он правда написал письмо в будущее. Бутылочная почта, отправленная по волнам времени, и мы её нашли.

Он ощутил, как в его теле пульсирует волнение, которое было слаще всякого секса. Это было то, что делает жизнь стоящей того, чтобы жить. Свершилось. Когда-нибудь эта сцена будет описана в исторических книгах, возбуждая фантазию художников и писателей, подобно открытию Картером гробницы Тутанхамона. И Стивен при этом присутствовал. Он не только присутствовал — он был главным действующим лицом события.

Иешуа промокнул бумагу дальше, двигаясь к началу фразы. Через несколько бесконечных минут засветилось следующее слово.

has never

— Кто? — спросил Стивен. — Кто никогда — чего уж он там?

Юдифь помотала головой:

— Никогда — что?

— Успокойтесь, — проворчал Иешуа. — Сейчас узнаем. Но он сперва дошёл до начала фрагмента. Промокнул

первой жидкостью. Промокнул второй. Жидкость во втором стаканчике тоже постепенно начала светиться, но Стивен заметил это лишь краешком глаза. Он ни на миг не мог оторвать взгляд от рабочего поля Иешуа.

Он непроизвольно застонал, когда увидел слово, которое только что проявилось. Победа!

Jesus has never

Даже Юдифь была потрясена.

— А я не верила, — призналась она. — А ты был прав.

— Он встретил Иисуса! — торжествующе объявил Стивен, тыча вперёд указательным пальцем, как рапирой. — Он отправился в прошлое и встретил там Иисуса Христа. Он странствовал с ним. Он следовал за ним. Слушал его, — Стивен замолк и посмотрел на обоих: — Ясно ли вам, что это значит? Ясно ли вам, что эти два листка — документ, превосходящий по достоверности и актуальности все библейские Евангелия?

Юдифь шумно вздохнула. Иешуа бросил в её сторону короткий взгляд и снова повернулся к Стивену.

— Стивен, я не особенно набожный иудей, — сказал он, — но всё же иудей. — Он смотрел на магически мерцающий фрагмент текста, как на омерзительную тварь, которая того и гляди может ужалить. — Честно говоря, я боюсь того, что может оказаться в этом письме.

— Не исчезнет же оно оттого, что ты его боишься? — с вызовом спросил Стивен. Тот отрицательно помотал головой. — Ну и всё. Единственный, кто, может быть, должен испытывать страх перед этим письмом — это Папа Римский. Пошли дальше.

Юдифь сделала несколько потягивающихся движений, разминая плечи:

— Сперва сфотографируйте то, что есть, — посоветовала она, кряхтя.

— Это подождёт, — нетерпеливо помотал головой Стивен. — Вначале дочитаем фразу до конца.

Иешуа снова послушно принялся за работу с ватными тампонами, а в Юдифи вдруг прорвалась злоба:

— Стивен Фокс, — раздражённо спросила она, — ты принципиально пренебрегаешь советами женщины?

— Я не делаю различий — ни по расе, ни по происхождению, ни по полу, — усмехнулся Стивен. — Я принципиально пренебрегаю всем, что мне советует кто бы то ни был.

— Потому что никто ничего не знает лучше тебя, да?

— Вот именно.

Она со стоном запрокинула голову и так и осталась. Газосветная трубка снова мигнула, на сей раз дольше.

Иешуа макал тампон в жидкость, промокал бумагу, снова макал. На сей раз попалось место, которое с трудом поддавалось воздействию химии.

— Ну, — сказал он, когда в лампе снова послышался треск и свет задрожал, — ещё не хватало, чтобы она как назло именно сейчас испустила дух. Наверняка во всём здании не найдётся ни одной запасной.

Стивен поднял брови. Юдифь всё ещё сидела, запрокинув голову к потолку.

— Может, всё-таки сфотографировать, — сказал он.

— Сейчас, — отозвался Иешуа.

Светящиеся точки на новом участке бумаги казались рассыпанными совершенно произвольно, никак не желая складываться ни в чёрточки, ни в линии, ни, тем более, в слово. Иешуа рычал, вымачивал тампон дольше, прижимал его к бумаге крепче. Его глаза уже слезились от едких испарений.

— Вот! — сказал он, отрывая тампон от бумаги. — Можешь прочитать?

Стивен схватился за штатив фотоаппарата: