Андреас Эшбах - Видео Иисус

Ну хорошо. Рискнём.

Стивен вышел из читального зала и спустился вниз по лестнице, также покрытой пушистым ковром. Эйзенхардт стоял у окон неподалёку от входа, поглядывал наружу, засунув руки в карманы и зажав под мышкой папку на металлических кольцах, в кожаном переплёте. Он не услышал приближения Стивена.

— Мистер Эйзенхардт? — окликнул его Стивен, подойдя и остановившись рядом.

Писатель вздрогнул, удивлённо раскрыл глаза, как будто у него зашлось сердце.

— Мистер Фокс! Боже мой, как вы меня испугали! Откуда же вы вошли?

— Честно говоря, я всё это время был здесь. Я сидел наверху в читальном зале, когда вы позвонили.

— Что?! — писатель растерянно заморгал. — Правда? Какое совпадение.

—Да.

Эйзенхард помотал головой:

— В романе я бы не позволил себе такое сочинить, — сказал он и смущённо улыбнулся, — но жизнь может позволить себе всё…

Наверное, с такой профессией можно смотреть на вещи именно так, подумал Стивен.

— Вы хотели поговорить со мной. О чём же?

— Да, ну вот… Даже не знаю, как и начать…

— Может быть, мы сядем в каком-нибудь спокойном уголке? — предложил Стивен и указал на один из свободных столов, стоявший на отшибе. — Хотите что-нибудь попить?

— Стакан минеральной воды, но позже, — сказал писатель, который всё ещё был напряжён, как комок нервов. — Могу я с ходу задать вам один вопрос, мистер Фокс?

— Называйте меня Стивен. Да, конечно. Спрашивайте что хотите. В худшем случае я не отвечу.

— Вы знаете, где камера? Стивен откинулся на спинку стула.

— Боюсь, что у нас как раз худший случай.

— Да, я понимаю. Извините меня, — Эйзенхардт положил перед собой на стол папку на металлических кольцах и проехал пальцами по её контуру. Из держателя торчала шариковая ручка. — Каун нашёл в лаборатории фотокамеру, которой вы снимали первый лист расшифрованного письма. Из текста этого письма понятно, что это путешествие во времени не было запланированной акцией, как мы считали до сих пор, делая какие-то предположения.

Поскольку теперь письмо безвозвратно погибло, Каун, судя по всему, потерял надежду когда-либо найти видео. Стивен невольно вздохнул.

— И почему вы мне это рассказываете? — спросил он.

— Потому что, — сказал Эйзенхардт и наклонился вперёд, чтобы говорить тише, — здесь появился представитель Ватикана, человек по имени Скарфаро. Я случайно подслушал разговор, Каун не знает об этом. Он пытается продать католической церкви все археологические находки — за десять миллиардов долларов.

— Ого! — удивился Стивен. Десять миллиардов долларов? Ну, Каун поистине привык мыслить в широких масштабах. — Сумма с полётом фантазии. Но они же изжарят его в аду, если не найдут камеру.

— Нет. Мне кажется, он спекулирует на том, что церковь вообще не заинтересована в том, чтобы видео было найдено. Он хочет, чтобы они заплатили ему за то, что он замнёт всё это дело.

— Вы действительно считаете, что церковь боится этого видео?

— Да разумеется, ещё бы! — писатель сделал большие глаза. — Вам приходилось когда-нибудь прочитать интересную книгу, а после этого увидеть по ней фильм и не разочароваться? Совершенно та же ситуация здесь. Во-первых, церковь должна бояться, что видео может обнаружить такие факты, которые ставят под вопрос существующую доктрину веры и с ней вместе непогрешимость Папы. Во-вторых, и это, может быть, ещё важнее: видео никогда не сможет соперничать с образами, которые верующие создали своей фантазией, со всеми этими живописными полотнами на священные темы, которые висят в музеях и супружеских спальнях, с умильными китчевыми картинками в детских Библиях. На видео всё окажется убогим и жалким, примитивным и грязным, и все увидят, что Иисус всего лишь человек, как любой другой. Может быть, там будет видно, как он что-то возвещает, и конечно интересно, что именно, но никто этого не поймёт, потому что вряд ли кто-то владеет арамейским языком, а что касается силы внушения его воззваний, то я уверен, что каждый евангелист в своих текстах в сто раз убедительнее и проникновеннее. Короче говоря, церковь должна бояться, что человек разочарованно отвернётся от веры, если хоть раз увидит Иисуса воочию.

Стивен медленно кивнул. Нечто похожее он и сам предполагал.

— Я, честно говоря, счёл бы всё это весьма отрадным шагом в процессе развития человека, — сказал он. — Если бы мне когда-нибудь пришлось узнать, что Папа Римский поехал в какую-то перенаселённую страну, чтобы читать там проповеди о запрете противозачаточных средств, а эти проповеди никто бы не пришёл слушать, и если бы в этом была частично и моя заслуга, то я считал бы свою жизнь прожитой не напрасно.