Андреас Эшбах - Видео Иисус

Стивен свирепо помотал головой:

— Ни за что, даже за двадцать миллиардов сребренников.

— Хорошо. Я могу предложить вам держать вас в курсе всего, что Каун знает и замышляет. Правда, я не знаю, каким образом, ведь мой телефон действительно прослушивается.

— Вы можете снова прийти сюда в библиотеку?

— Я уже об этом думаю.

— Может, нам условиться о каких-то кодовых словах, — размышлял Стивен. — Какие могут быть случаи? Хм. Ну, например, если Каун разузнает, где я или где камера. Но что толку, если вы мне тогда позвоните и скажете какой-нибудь пароль или даже «Извините, это международная служба?» Всё равно номер, который вы при этом наберёте, будет записан, и по нему Каун узнает, что вы говорили со мной.

Эйзенхардт раскрыл свою папку на кольцах, вытянул оттуда листок и стал записывать два телефонных номера.

— В любом случае я дам вам свой прямой номер, по которому вы сможете связаться со мной в мобильном домике, где я живу. И я даю вам номер одного журналиста, с которым я познакомился, когда летел сюда. Его зовут Ури Либерман. Он и сделал тот снимок, который вы видели. Он тоже знает, что я приглашён на эти раскопки, один раз я уже звонил ему и просил разузнать всё, что можно, о профессоре Уилфорде-Смите. Ну, он и разузнал.

— Правда? — Стивен взял бумажку и спрятал её в нагрудном кармане своей рубашки.

— Знаете ли вы, что он поступил в университет лишь в сорок лет? А в юности был солдатом, даже служил здесь, в Палестине, незадолго до того, как британские войска ушли отсюда.

Стивен попытался представить тощего профессора рослым солдатом, а когда ему это не удалось, смеясь покачал головой:

— Наверное, в те времена он и влюбился в эту страну и в её людей…

— Элиах, — сказал Райан, стоя чуть не по щиколотки в этом хаосе. — Иди-ка сюда.

Элиах задвинул ящик, который только что выдвинул, поднялся и стал торить дорогу к своему военачальнику.

Именно военачальником казался ему Райан — с его военной короткой стрижкой и властными манерами. Иногда Элиах забывал, что время службы в армии уже позади, что теперь он наёмный сотрудник службы безопасности, с законным отпуском, с месячным окладом, с компенсацией за сверхурочную работу и с правом на пенсию. Что Kaun Enterprise нанял его, а не рекрутировал.

Ну хорошо, начальник всегда прав. Он встал рядом с жилистым американцем — Райан? Разве это не ирландское имя? — и рассмотрел предмет, который тот достал с полки над кроватью.

Это была толстая тетрадь для записей со слониками на обложке. Очень растрёпанная тетрадь. Райан держал её раскрытой и смотрел на страницы, густо исписанные мелким почерком.

На иврите.

— Это что, дневник? — спросил Райан и указал на даты между отдельными записями, сделанными разными чернилами. Он повертел тетрадь в руках: он держал её неправильно, потому что не сразу сообразил, что еврейские книги читаются сзади наперёд.

— Похоже на дневник, — кивнул Элиах. Он считал дневники женским делом.

Райан пролистал тетрадь вперёд до последней исписанной страницы:

— Это субботняя дата, — сказал он. — Значит, в субботу он здесь ещё был. И написал довольно много; почерк торопливый и взволнованный. Что-то его, видно, беспокоило. — Он протянул тетрадь Элиаху: — Что тут написано?

Элиах брезгливо взял дневник кончиками пальцев — примерно так, как если бы Райан заставил его взять в руки использованную менструальную прокладку женщины.

— Ну и почерк. Как курица лапой, — пожаловался он и уставился на каракули Иешуа. — Он тут пишет что-то про полиэтиленовую плёнку и переход углеводорода в бумагу… Я ни слова не понимаю, если честно…

— Просто переведи на английский, — сказал Райан с тем противоестественным спокойствием, от которого у Элиаха мурашки бежали по спине.

Он вздохнул, сосредоточился.

— «Улучшенный краситель сотворил на первом листе письма настоящее чудо, но на второй лист практически не подействовал. Тогда мне пришла в голову мысль, что в течение долгого времени углеводород из полиэтиленового конверта мог перекочёвывать в бумагу. Тогда я попытался обработать лист предварительно тетрагидронафталином, а потом снова попробовал на нём краситель. В любом случае, я предпочёл бы ничего этого не делать, вообще никогда не иметь ничего общего со всей этой историей».

Райан вдруг разволновался. По сравнению с нормальным человеком он всё ещё оставался глыбой льда, но если немного знать его, то можно было заметить в нём ощутимое напряжение.