Том Клэнси - Все страхи мира

– Хорошо, мы передадим вам Лялина – через три дня. Я даю тебе слово, Джек.

– У нашего агента кодовое наименование Спинакер. Это – Олег Кириллович…

– Кадышев? Кадышев?!

– Ты разочарован? Тебе следовало бы посмотреть на все это с моей стороны.

– Это правда? Только никаких фокусов, Райан!

– Я тоже могу дать честное слово, сэр. Мне не было бы жалко, если бы его расстреляли, но он – политический деятель и к тому же в данном случае не занимался шпионажем, верно? Призови воображение, придумай ему какое-нибудь иное наказание – назначьте его скотником в отдаленном колхозе, – предложил Джек.

Головко кивнул.

– Мы так и сделаем.

– С тобой приятно иметь дело, Сергей. Вот только жаль Лялина.

– Это почему? – удивился Головко.

– Информация, которой он нас снабжал – нас и вас, – была очень уж ценной, а теперь ее больше не будет…

– Мы не можем доводить деловые отношения до такого цинизма, но твое чувство юмора меня восхищает.

В дверях показался доктор Лоуэлл со свинцовым ведром в руке.

– Что там внутри?

– Думаю, плутоний. Хотите взглянуть повнимательнее? Можете разделить судьбу нашего друга в Дамаске.

Лоуэлл передал ведро солдату и сказал, обращаясь к командиру подразделения саперов:

– Все вынести, упаковать в ящики и отправить домой. Я хочу все внимательно осмотреть.

– Будет исполнено, сэр, – вытянулся полковник. – А образец?

Четыре часа спустя они были уже в Димоне, израильском ядерном "исследовательском" центре, где тоже был гамма-спектрометр. Пока техники изучали образец плутония, который доставили в свинцовом ведре, Лоуэлл еще раз просмотрел чертежи, удивленно покачивая головой. Райану чертежи напоминали компьютерную микросхему или что-то еще более непонятное.

– Устройство велико по размерам, неуклюже. Наши меньше его в четыре раза.., но вы знаете, сколько времени потребовалось нам, чтобы спроектировать и построить оружие такого размера и мощности? – Лоуэлл поднял голову. – Десять лет. Они сделали это в пещере за пять месяцев. Вот что значит технический прогресс, доктор Райан.

– Мне такое даже в голову не приходило. Мы всегда считали, что бомба, к которой могут прибегнуть террористы… Но почему взрыв оказался таким слабым?

– Думаю, это связано с тритием. В пятидесятые годы у нас тоже были две шипучки – распад трития и его заражение гелием. Мало кто знает об этом. Таково мое мнение. Сам проект будет подвергнут дальнейшему изучению – мы создадим его модель на компьютере, – но после беглого осмотра могу сказать, что он достаточно совершенен. А-а, спасибо. – Лоуэлл взял у израильского техника компьютерную распечатку, посмотрел на нее и покачал головой.

– Саванна-ривер, реактор типа К, 1968 год – это был очень удачный год, – произнес он тихо.

– Значит, это тот самый плутоний? Вы уверены?

– Да, тот самый. Израильтяне рассказали об утерянной бомбе этого типа, массе плутония – за исключением стружек, он весь здесь. – Лоуэлл постучал пальцем по чертежам. – Весь, до последнего грамма, – повторил он и добавил:

– До следующего раза.

Заместитель помощника директора ФБР, всегда проявлявший внимание к проблемам администрации и судопроизводства, Дэниэл Е. Мюррей с интересом следил за ходом суда. Странным казалось лишь то, что здесь место адвокатов занимали священники, но, черт побери, все шло удивительно гладко и беспристрастно. На весь судебный процесс хватило одного дня. Вынесенный приговор не слишком беспокоил Мюррея.

Они прилетели в Эр-Рияд на борту самолета, принадлежавшего принцу Али, оставив транспортный самолет американских ВВС в Беершебе. Приведение приговора в исполнение непристойно проводить с поспешностью. Приговоренным дадут время на молитву и раскаяние, никто не относится к этому случаю как-то иначе, чем к самой рядовой казни. Выдалась возможность сесть и подумать, но Райана ожидал еще один сюрприз.

Принц Али привел в квартиру Райана незнакомого мужчину.

– Меня зовут Махмуд Хаджи Дарейи, – сказал мужчина. Он мог бы и не представляться – Райан вспомнил его лицо по фотографии, имевшейся в досье иранского лидера. Досье хранилось в архиве ЦРУ. Райану было известно, что Дарейи в последний раз беседовал с американцем, когда правителем Ирана был еще Мохаммед Реза Пехлеви.

– Чем обязан вашему визиту? – спросил Райан. Али выполнял роль переводчика.

– Это правда? Мне говорили об этом, но я хочу лично узнать, правда ли это?