Богомил Райнов - Агент, бывший в употреблении

— И что ты скажешь при следующей встрече?

— То же самое, что и при первой.

— А при третьей?

— Третьей встречи не будет.

В тот же день Табаков связывается с компанией в Бриндизи. Там отвечают, что шефа нет на месте. И что попозже они сами позвонят. Звонка, понятное дело, так и не последовало. Мафия нагнала на них страху.

А три дня спустя перед домом ТТ взрывается его «мерседес».

— Я же предупреждал их, чтобы глаз не спускали с моей машины, — рычит Табаков по адресу близнецов.

— Не могут же они неотступно быть возле нее.

— Могут. Для того их и двое, чтобы сменять друг друга.

— Хорошая была машина, к тому же новая, — замечаю, чтобы повысить ему адреналин. — Заплатил бы тому в очках, может, обошлось бы дешевле.

— Да ты понятия не имеешь, о какой сумме идет речь, — раздраженно отвечает ТТ. — И не вживайся так рьяно в роль моего сподвижника.

— Я далек от подобных амбиций. Мое единственное желание — уберечь тебя.

— Меня или мешок с деньгами?

— Это одно и то же.

Два дня спустя взрывом был уничтожен и «опель» итальянца. Единственная разница между двумя взрывами была в том, что «мерседес» взлетел на воздух пустой, в то время как «опель» взорвался вместе с его владельцем.

Год близится к концу, ознаменовываясь эпидемией гриппа. Я редко болею, но это не значит — никогда. Мое положение было сложным, и лишь забота Марты предотвратило худшее. От нее узнаю, что, пока я болел, дважды звонил ТТ, желая справится о моем состоянии.

— Чудо из чудес: Траян о ком-то беспокоится! — комментирует она.

«Не обо мне он беспокоится, а о себе», — мысленно поправляю ее.

Спустя довольно длительное время у нас с Табаковым возобновляется личный контакт, но — посредством телефона.

— Ужасный вирус, — бормочет ТТ. — Запросто мог свести тебя в могилу.

— Именно поэтому неплохо было бы тебе подумать о завещании.

— Именно это я и делаю, — уверяет меня Табаков. — Думаю. Только не о завещании.

Позднее, узнав от Марты, что я пошел на поправку, он снова звонит мне, но не для того, чтобы поздравить с выздоровлением, а чтобы предупредить:

— Когда встанешь с постели, не торопись идти ко мне в гости.

— Так боишься бездны?

— При чем тут бездна! Боюсь, как бы ты не заразил Черча.

Так или иначе, но грипп и зима проходят своим чередом, и, как выразился бы один мой знакомый писатель, природа вновь пробуждается к новой жизни. Я бы сказал короче: наступает весна. Это не значит, что я тут же бросаюсь к ТТ. Пусть уяснит, что тоской по нему я не страдаю. Да и мне не помешает лишний раз потренироваться в своем любимом виде спорта — ожидании.

Я взял за правило припарковывать машину в каком-нибудь переулке, примыкающем к Мариахильферштрассе. Я не ищу укромных мест: во-первых, потому что это выглядит подозрительно, а во-вторых, потому что здесь нет укромных мест. Чаще всего ставлю машину перед уже упоминавшимся кафе: оно уютно и есть возможность держать в поле зрения свой БМВ.

Однако этим утром, припарковывая машину, замечаю, что на сей раз наблюдают за мной — как раз из кафе и к тому же из-за моего любимого столика возле окна. Человек, наполовину скрытый развернутой газетой, никак не демонстрирует своего интереса ко мне, но его внешнее безразличие — не из тех, которые в подобных случаях демонстрируют профессионалы. И все же у меня нет сомнений, что он профессионал, поскольку это мой бывший коллега и почти что друг Петко Земляк.

— Здравствуй, Петко, как тебя сюда занесло? — произношу приветливо, останавливаясь возле его столика.

Тот так же любезно отвечает на мое приветствие и объясняет, что любит бывать в этом кафе, поскольку здесь варят хороший кофе.

— Да в Вене везде варят хороший кофе, — замечаю я и, не дожидаясь приглашения, сажусь напротив.

— Ты меня как будто в чем-то подозреваешь, — с досадой ворчит Петко.

— Какие тут подозрения! И ребенок бы догадался, что ты ждешь меня.

— Да, знаю, я не гожусь для слежки. Но что поделаешь — служба.

К нам приближается молоденькая официантка, чтобы принять заказ. Любезная улыбка, предназначенная мне, и ноль внимания на Петко.

— Два кофе, пожалуйста.

— Одну чашку я уже выпил, — замечает мой друг.

— Ничего. Выпьешь еще одну, чтобы в горле не пересыхало, пока будешь рассказывать.

— И что тебя интересует?

— Все.

— С самого рождения?

— Можно немного попозже. С того момента, как ты стал человеком Манасиева.

— Как я стал человеком Манасиева? Да так же, как и ты.