Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

Гиммлер подумал и спросил:

— А что там этот ваш отельер? Зачем он?

— Он очень нужен, потому что доверие и желание говорить с нами должно родиться там, у них, как бы само собой. Мы достаточно проявили инициативу, но союзники перекормлены готовностью сдать рейх под скромные дивиденды. Через Хартмана мы рассыплем урановую приманку. Они почуют ее, и сами выйдут на диалог.

— Что ж, — Гиммлер надел фуражку, — действуйте, Шелленберг… Кажется, подъезжаем? Какая жара!.. Через месяц вернемся к этому разговору уже на полигоне в Белоруссии. Там и увидим, что это за зверь. Честное слово, до сих пор не понимаю, чем это лучше того же фау?

— Пока ничем. — Шелленберг тоже надел фуражку и поправил рукава кителя. — Но когда мы доведем бомбу до приемлемых габаритов, именно фау доставит ее по нужному адресу.

— Не забывайте, Шелленберг, — погрозил пальцем Гиммлер, — вкус победы всегда более пресный, чем ее предвкушение.

Данные пеленгации в Нойкельне были отправлены в «Исследовательское управление», которое курировали люфтваффе Геринга, гестапо и абвер одновременно, и распределены по трем главным отделам — в том числе и в 9 подразделение IV-го главного отдела, занимавшегося дешифровкой перехваченных радиограмм славянских стран. Получив сразу девять шифровок, снятых с одной и той же предположительно станции, начальник отдела, подполковник люфтваффе Венцель, сухопарый, седой технарь с лицом, изрытым оспенными рубцами, позвонил Шольцу, чтобы понять, насколько срочным является данное задание.

— Чрезвычайно срочно, — сказал Шольц и добавил: — Прошу докладывать мне ежедневно. Я не думаю, что речь идет о русских или уж тем более о каких-нибудь югославах, но после «Капеллы» лучше все перепроверить. Как говорят, обварившаяся кошка и холодной воды боится. И еще, Макс, привлеките к этому Кубеля.

Лион Кубель — оперативная кличка Рекс — был одним из тех радистов Треппера, кто согласился на сотрудничество с гестапо. Его, конечно, выпотрошили насчет использовавшихся шифров и кодов. Однако главное осталось за ним — доскональное знание не только тонкостей шифрованных передач Сопротивления, но характера, системы работы подполья с радиоэфиром. Кубель не был раскрыт, ему по-прежнему верили в НКВД, он продолжал действовать, как уцелевший агент швейцарского звена «Капеллы», и за это его особо ценили в Форшунгсамт. Ему предоставили свободу передвижения, квартиру, хороший оклад и женщину, которую он мог заменить на новую в любой момент.

Понимая свое значение, Кубель обнаглел и даже зарвался. Когда Венцель позвонил ему домой с просьбой прибыть на Шиллигерштрассе, Рекс плавал в чудовищном похмелье, сидя на ковре в прихожей, куда он заполз, чтобы добраться до ванной.

— Нет-нет, — простонал он в трубку, — это совершенно невозможно. У меня сегодня официальный выходной.

— Что значит — невозможно? — удивился Венцель, по голосу Кубеля догадавшийся, в чем дело.

— Я… недомогаю.

«Ах, вот ты где, проказник, — послышался в трубке веселый женский голосок. — А я жду, жду, когда шалун-дурачок прибежит к своей мамочке».

— Послушайте, Венцель, давайте попозже. У меня тут небольшое дело. Мне надо…

Лицо подполковника налилось багровым гневом. Он медленно поднялся и ледяным голосом отчеканил:

— Даю вам полчаса на то, чтобы собраться, и еще тридцать пять минут, чтобы быть здесь.

— Но-о…

— Если через час и пять минут вы не будете в моем кабинете, ваши присутственные часы навсегда переместятся на Принц-Альбрехт-Штрассе, восемь.

Через час и пять минут, шатающийся, мокрый, сумрачный, Кубель стоял перед Венцелем, который, окинув его брезгливым взглядом, как по писаному, отбарабанил:

— Ровно в два, — он постучал пальцем по циферблату, — я жду вас в кабинете аналитической криптографии. У вас есть время, чтобы привести в порядок свой внешний вид и, что более важно, свои мозги. От вас потребуется думать, Кубель, думать. Рекомендую вам вспомнить, как это делается.

Трудно сказать, каких мук и усилий это стоило Кубелю, но в кабинет криптографов он вошел энергичной, деловой походкой, казалось, полный сил и, можно было даже подумать, свежести. Венцель хмуро посмотрел на него и предложил приглашенным сотрудникам сесть. В двух словах он обрисовал задачу, сделав акцент на срочности ее разрешения: на протяжении месяца из одной точки Берлина получены шифрограммы, переданные одной рукой, которые предстоит декодировать. Скорее всего число шифрограмм будет возрастать. Для начала необходимо разобраться с почерком радиста и проанализировать шифры.