Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

Шаркая подошвами по паркету, в столовую вошел старый слуга и вместе с газетами положил на стол конверт без адреса.

— Почта, господин Маре. Я нашел это на полу в прихожей.

Маре удивленно вскинул брови. Он недоуменно повертел конверт в руке и распечатал его. Чашка дымящегося кофе повисла в воздухе.

Факты, вытащенные на свет неизвестным адресантом, не оставили Маре иного выбора, как через полтора часа быть в уличном ресторанчике пансиона «Длинный хвост» на соседней Ваттерштрассе. Подробности дела Рехлинга, на которые в свое время не обратили серьезного внимания, в нынешней реальности легко могли привести его в застенки гестапо. Вместе с тем, Маре понимал, что скорее всего предстоит торг. Маловероятно, чтобы кто-то из органов безопасности таким вот образом, за чашкой кофе, предложил ему обсудить столь пикантную тему. Маре боялся. Боялся всех. Ему постоянно казалось, что сокрушительный удар будет нанесен самым неожиданным образом. Он не верил никому, и готов был сдать все и вся в любом направлении, если бы это избавило его от беспросветного страха.

Чистенький, уютный пансион «Длинный хвост» утопал в зелени, и даже стены дома вплоть до третьего этажа были покрыты густым плющем. Очевидно, хозяева очень любили азалии — эти цветы были повсюду: в саду, в палисаднике, на окнах и даже в вазах на столиках открытого кафе. Маре заказал у престарелой хозяйки, которая в своем лице совмещала и портье, и горничную, и официантку, чашку кофе и уселся в тени увитой хмелем терраски. Свежее утреннее солнце мягко освещало безлюдную улочку, лениво ползущую между рядов аккуратных, добротных, ухоженных особняков, отделенных от внешнего мира лишь низкой живой оградой.

Хартман появился спустя десять минут после назначенного срока: Оле должен был убедиться, что рядом с Маре нет посторонних глаз. Излучая доброжелательность, хотя и не представившись, он извинился за опоздание и сел напротив.

— Очень любезно было назначить мне встречу возле моего дома, — попытался пошутить Маре, но улыбка получилась вымученной.

— А что, здесь тихо, спокойно. Да и не хотелось, по правде сказать, вас утруждать, — подхватил Хартман. — Тем более что дело у нас с вами либо быстрое, либо — никакого.

Улыбка спрыгнула с лица Маре. Он поджал губы:

— Что вы от меня хотите?

Хартман закурил. Хватило десяти минут, чтобы обрисовать Маре его положение таким, каким оно могло стать, попади факты былого сотрудничества с братом Даллеса в досье контрразведки. Впрочем, Маре и сам это отлично понимал и не строил иллюзий насчет своей участи, если бы такое случилось.

— Все это останется нашей маленькой тайной только в одном случае, — поморщившись, заключил Хартман: он ненавидел шантаж, лучшее оружие разведчика — но что было делать? — Нам известны ваши близкие отношения с некоторыми физиками, которые причастны к урановой программе.

— Откуда вы это знаете? — спросил Маре.

Хартман остановил на нем тяжелый взгляд:

— Знаем. И то, что вы вместе учились во Фрайбургском университете. И что дружите до сих пор. Что общаетесь. Назвать фамилии?

Маре отрицательно мотнул головой.

— Вот и ладно. Тем более что из-за бомбардировок гамбургскую лабораторию по обогащению урана, как нам известно, перевели во Фрайбург, где работают ваши друзья. Короче говоря, нас интересует только этот аспект вашей жизни. Вам ясно? А это, — он достал записную книжку, вырвал из нее исписанную страницу и протянул ее Маре, — перечень интересующих нас вопросов. Мы не настаиваем на том, чтобы вы нашли ответы на каждый из них. Я понимаю, это невозможно. Но мы будем признательны, если вам удастся прояснить хотя бы некоторые.

Из дома выкатилась круглая, бойкая старушка в белом переднике и таком же белом, старомодном чепце.

— Что пожелаете, мой господин? — ласково поинтересовалась она у Хартмана.

— Доброго вам утра, милая фрау, — улыбнулся он и снял со спинки стула шляпу. — В другой раз.

Хартман оставил Маре с тяжелым чувством зверя, угодившего в капкан.

Заранее договорились, что Хартман пройдет мимо машины Оле и свернет во второй переулок направо. Убедившись, что всё тихо, Оле двинется следом и подхватит его. Улица была абсолютно пуста. На обочине стояло несколько автомобилей и старая прогулочная коляска. Хартман миновал Оле и не спеша направился к нужному переулку. Когда он поравнялся с серым «Мерседесом», припаркованным сразу за повозкой, задняя дверца внезапно распахнулась, преградив ему дорогу. Одновременно из ворот пансиона выскочил молодой парень, быстрым шагом подошел к Хартману и молча встал рядом, отрезав ему возможность отойти. Сидевший на заднем сиденье человек, пригнувшись, выглянул из машины и тихо сказал: