Дмитрий Поляков-Катин - Берлинская жара

Приемы, как, впрочем, и вся жизнь Вольфа-Генриха фон Хелльдорфа, отличались безалаберностью и аристократизмом. Убежденный гонитель евреев, не брезговавший присвоением собственности и денег интернированных в концлагеря семей, идейный нацист, принимавший участие еще в Капповском путче, Хелльдорф любил утонченный разврат в сочетании с легкой интеллектуальной пикировкой. Будучи обласкан властью, он ни с того ни с сего разочаровался в Гитлере и примкнул к военной оппозиции. Трудно сказать, было то делом принципа или следствием пресыщенной скуки, но в его доме все чаще стали собираться высокопоставленные враги режима.

Много пили. Гоняли по окрестностям на атомобилях, стреляли по котам и воронам, пели старинные марши, ухлестывали за барышнями — но как раз это казалось заговорщикам хорошей ширмой для их заседаний.

Хартман старался не участвовать в этих собраниях, хотя и знал о них. Более того, некоторые из участников «Черной капеллы» рассчитывали на его посредничество в переговорах с англо-американцами по поводу будущего Германии, в чем Хартман старался им не отказывать.

Франс взял Дори на вечеринку в имение Хелльдорфа потому, что ему хотелось развлечь ее веселым обществом и хорошей кухней.

За последние семь дней штурмбаннфюрер Майер трижды побывал на Бааренгассе, в конспиративной квартире СД, где трое специалистов приводили в чувство Кевина Берга, известного как Эрвин Шварц. К нужному сроку доктору Эдлингу из Шарите удалось существенно уменьшить гематому под глазом, так что с двух метров ее нельзя было разглядеть, и, насколько возможно, залечить покалеченные пальцы на руке. Шварц немного успокоился, даже окреп, но справиться с непроизвольным мочеиспусканием после удара сапогом в пах по-прежнему не мог, поэтому решено было с утра не давать ему пить.

Из бесед со Шварцем Майер сделал вывод, что тот сломлен, предельно напуган и готов предпринять усилия, чтобы спасти себя если не от гибели, то хотя бы от мучений в застенках гестапо. От Майера Шварц получил заверения, что с берлинской группой будет работать СД и что в случае отказа от сотрудничества им грозит максимум лагерь для английских военнопленных, в отношении которых соблюдаются положения Женевской конвенции. Шварцу, считал Майер, выгодно было поверить ему, чтобы заглушить пульсации совести. В любом случае, решил он, англичанин готов к тому, чтобы выполнить поставленную перед ним задачу.

Между тем Мюллер пребывал в бешенстве, но, с учетом резолюции Гиммлера, он смог добиться лишь того, что гестапо привлекли к операции в качестве вспомогательной силы, ответственной за обеспечение безопасности. В результате Майеру пришлось согласовывать весь комплекс действий со штурмбаннфюрером Шольцем из отдела организации радиоигр, которому Мюллер безоговорочно доверял. Задача Шольца была жестко определена: в нужный момент перехватить инициативу и не дать Шелленбергу получить шпионскую ячейку англичан в единоличное пользование.

Шольц заблаговременно выкупил четыре места на рынке, который вот уже сто лет открывался на площади Панкова ровно в час пополудни: больше мест он взять не решился, чтобы не вызвать подозрений у старожилов. Его люди должны были присутствовать в каждом из четырех рядов с корзинами чеснока, редиса, капусты и прошлогодних яблок. В прилегающие переулки были стянуты подразделения войск СС и разбросаны по дворам.

Со своей стороны Майер выделил четверых сотрудников СД — двух мужчин и двух женщин — для сопровождения Шварца на расстоянии. Охранную полицию решили не посвящать, предоставив патрульным возможность работать в обычном режиме.

Шварцу надлежало установить контакт с агентом, которого он знал в лицо, и, если получится, войти в группу как полноценный участник. Для этого его снабдили некоторыми сведениями по развитию технологий в рамках «уранового проекта», якобы полученными от сотрудника лаборатории Вайцзеккера в Лейпциге доктора Фридриха Эбеля. Сведения были подлинными, но с негласной оговоркой: предложенная технологическая цепочка вела в тупик, и от нее в рейхе уже отказались.

На пятом этаже нависающего над площадью серого здания телеграфа, построенного в скучном немецком стиле баухаус, Майер посадил снайпера и остался с ним сам. Туда же неожиданно прибыл Шелленберг, пожелавший своими глазами проследить за ходом операции. Он заметно нервничал и был не в духе.